ФРАНКО ДЗЕФФИРЕЛЛИ - биография, статьи, интервью, фотографии

Франко Дзеффирелли - страница режиссёра на сайте "Ромео и Джульетта" - разделы / sections - Romeo and Juliet

(Родился 12 февраля 1923 года, во Флоренции - ушёл из жизни 15 июня 2019 года, в Риме)

15 июня 2019 года Маэстро ушёл из жизни, находясь в своём доме в Риме. Для многих творческих людей в мире Франко Дзеффирелли был Мастером с большой буквы. Его называли одним из последних титанов в области искусства, "человеком Возрождения". Для нас, кто длительное время следил за его творчеством, внутренне обогащался и пытался создавать крупицы прекрасного, слово "Маэстро" давно стало его вторым именем. Дзеффирелли ушёл из жизни в возрасте 96 лет, и хотя его ум почти до конца сохранял творческую активность, в последние годы силы покинули его тело, он оставался в кругу семьи. Учитывая почтенный возраст и недуги Маэстро, известие о его кончине должно было прозвучать раньше или позже, но всё же мы знали, что где-то там ещё живо биение его пульса, и сознавать это было важно. Это биение оборвала пневмония. Его не стало, и в мире что-то изменилось, закончилась эпоха великого режиссёра и человека. Конечно, людям остаётся его творческое наследие, его Театральный Фонд во Флоренции, воспоминания всех тех, кому довелось с ним работать, общаться, дружить, у него учиться. Мы тоже глубоко в сердце сохраним наши воспоминания о том чудесном случае, который подарил нам встречу и небольшую беседу с дорогим Маэстро. И пусть наш сайт будет скромным, но искренним вкладом в память о нём.

Италия провожала Франко Дзеффирелли как национальное достояние. После торжественного прощания и мессы в главном соборе Флоренции - Санта Мария дель Фьоре - 19 июня прах Маэстро в алебастровой урне (его тело было кремировано согласно его собственной воле) был захоронен в фамильной усыпальнице на историческом кладбище Porte Sante, расположенном на холме Сан Миниато, где возвышается базилика того же названия. Это одно из знаменитых мест, откуда открывается великолепный вид на Флоренцию с её соборами и где покоятся великие флорентийцы.

Как вспоминает Пиппо Дзеффирелли, один из приёмных сыновей Маэстро, он готовился к тому, что вскоре ему предстоит покинуть этот мир и хотел упокоиться во Флоренции, его родном городе, где позаботился об устройстве семейной усыпальницы на кладбище Porte Sante. Сюда был перенесены из Милана останки его матери Аделаиды Гарози Чиприани, умершей, когда Франко было 6 лет, а также тёти, которая вырастила его, и других близких. Церемония захоронения прошла в узком кругу родных и друзей Маэстро под благословение падре Стефано Брина.

Благодарим наших друзей Cinzia Storari, Georgeann Maguire, Ciro Morales

В 2018 году Франко Дзеффирелли исполнилось 95 лет

В Италии, на родине Маэстро, и в других странах проходили культурные события по поводу юбилея прославленного режиссёра. В Москве на сцене Государственного Кремлёвского Дворца состоялся гала-концерт "Оперный бал Елены Образцовой". Торжество, ежегодно организуемое Благотворительным Фондом Елены Образцовой, в 2018 году посвящалось оперному искусству Франко Дзеффирелли. На вечере было представлено мультимедийное шоу, включавшее как путешествие по музею Дзеффирелли, в сентябре 2017 года открывшемуся во Флоренции, так и фрагменты его оперных постановок, партии в которых исполнили мировые оперные звёзды, в сопровождении 3D-декораций, воссозданных по оригинальным эскизам. В концерте, который проводили знаменитые Фанни Ардан и Владимир Васильев, приняли участие выдающиеся российские и зарубежные певцы. Идею гала-представления, автором которой выступил сам маэстро Дзеффирелли, детально разработал и воплотил на сцене его ученик и ассистент, а ныне известный оперный режиссёр - Марко Гандини.

Использование материалов сайта www.romeo-juliet-club.ru возможно только

с разрешения автора , официального представителя Клуба Джульетты в России.

"Рождённый во Флоренции, как великие художники Возрождения, он растёт с трудным клеймом "сын N.N." и фамилией, "пришитой" к нему немного случайно и отчасти по воле судьбы ...

... Бесконечным является список знаменитых оперных певцов и драматических актёров, которыми он руководил ...

... Впечатляющий список его друзей, товарищей по работе и приключениям может быть уподоблен оглавлению некой энциклопедии спектакля Novecento ...

... В автобиографии Маэстро выносит на сцену всю свою жизнь, с опытностью того, кто знает, как дать публике ощущение близости к событиям и погружения в нужную атмосферу. Так он решил рассказать о себе с откровенностью, редкостной для тех, кто, подобно ему, смог взойти к мифу."

В ноябре 2006 года вышла в свет "Автобиография" Франко Дзеффирелли на итальянском языке (Arnoldo Mondadori Editore S.p.A., Milano). Эта книга не является простым переизданием известной англоязычной публикации "The Autobiography of Franco Zeffirelli first published in 1986 in Great Britain by George Weidenfeld&Nicolson Ltd", содержание которой было частично пересмотрено и дополнено её автором. Российское издание последней редакции вышло в мае 2008 года и было представлено в рамках культурных событий фестиваля "Черешневый Лес".

Нам, создателям этого сайта, безусловно, лестно, но также удивительно, что на суперобложку русской книги попал и далее разошёлся повсюду в качестве её описания перевод анонса итальянского издания, сделанный нами в январе 2007 года совместно с нашим другом в Италии, давшим в скобках (тонким курсивом) свои пояснения к тексту. Он представлен у нас в этом разделе.

Предлагаем вам ознакомиться с Анонсом и Предисловием итальянского издания.

Перевод - Романо Ваттерони, Рим (январь, 2007) - специально для www.romeo-juliet-club.ru

обложка новой книги Автобиография Дзеффирелли - new Zeffirelli's Autobiography edited by Mondadory, Milan, 2006. Jacket - photo by Fabian Cevallos

"Романтичная, как «Богема», изумляющая, как «Аида», захватывающая, как голливудский фильм. Жизнь Франко Дзеффирелли настолько живописна, что кажется, будто он сам был её режиссёром. Рождённый во Флоренции, как великие художники Возрождения, гениальный и полемичный, как некоторые из его современников – флорентийцев (Ориана Фаллачи в их числе), он растёт с трудным клеймом "сын N.N." (неизвестных родителей) и фамилией, «пришитой» к нему немного случайно и отчасти по воле судьбы. Война приводит его в горы, чтобы он стал партизаном, заглянул в лицо смерти и избежал её благодаря эффектной сцене, достойной «Трубадура». Встреча с Лукино Висконти даёт старт его великому таланту, зревшему в нём со времён учёбы в Академии Изящных Искусств. Мир спектакля открывается перед ним и ввергает его, совсем молодым, в водоворот событий, встреч и успехов, читая о которых, удивляешься, как всё это могло уместиться в одной жизни. Театр, кино, опера. Париж, Лондон, Милан, Лос-Анджелес. И в разное время: “jet set” (элита) всего мира бывает на его вилле в Позитано; Коко Шанель дарит ему рисунки Матисса; он знает вблизи Марию Каллас, в сиянии её славы и в хрупкости её упадка; он попадает в дорожную аварию, с Джиной Лоллобриджидой за рулём... Впечатляющий список его друзей, товарищей по работе и приключениям может быть уподоблен оглавлению некой энциклопедии спектакля Novecento (двадцатого века). Франко Дзеффирелли «живёт искусством, живёт любовью» (Vissi d' arte, vissi d' amore - ария из «Тоски») и "оптимизмом, во что бы то ни стало", который всё ещё заставляет его совершать свои подвиги (последним по времени является «Аида» для открытия оперного сезона в Ла Скала) с восторгом двадцатилетнего. В этой автобиографии Маэстро выносит на сцену всю свою жизнь, с опытностью того, кто знает, как дать публике ощущение близости к событиям и погружения в нужную атмосферу. Так он решил рассказать о себе, с откровенностью, редкостной для тех, кто, подобно ему, смог взойти к мифу.

Сэр Франко Дзеффирелли (единственный итальянец, который может предъявить высочайшую награду, полученную им от английской Короны) родился во Флоренции много лет назад, он предпочитает не говорить, сколько именно. В 1960 году он поставил «Ромео и Джульетту» на сцене театра Олд Вик, в Лондоне, будучи первым иностранным режиссёром, приглашённым несравненным шекспировским театром. Его карьера развивалась в трёх направлениях: драматический театр, оперный театр и кино, и всегда сопровождалась необычайным одобрением публики и незабываемыми схватками с критиками. В числе его самых успешных фильмов: «Ромео и Джульетта», «Брат солнце, сестра луна», «Иисус из Назарета» и автобиографический «Чай с Муссолини». Он сотрудничал с величайшими дирижёрами: от Фон Караяна до Бернстайна, от Серафина до Клейбера. Бесконечным является список знаменитых оперных певцов и драматических актёров, которыми он руководил. Он был сенатором двух созывов и удостоен многих почётных дипломов. Заядлый болельщик Фиорентины (флорентийской команды), он бросался сломя голову в разные полемики, больше всего против Ювентуса (туринской команды), даже навлекая на себя беды, которыми он гордится. Он страстно любит собак: в настоящее время у него в доме их семеро."

Перевод с итальянского - Романо Ваттерони, Ольга Николаева

к изданной в 2018 году книге "Девушка на балконе. Жизнь Оливии Хасси

после "Ромео и Джульетты", являющейся автобиографией актрисы

Когда я впервые взглянул на Оливию, то увидел, нет, почувствовал истинную невинность и страстность. Я искал "свою Джульетту". Во время тестирования я подбирал пары среди сотен молодых актёров, которые пришли на просмотр. Моё внимание сразу же привлекли Оливия и юный Леонард Уайтинг. И так это началось. Они работали над диалогом из "сцены на балконе", и когда они стояли там, произнося свои реплики, я думал: "Интенсивные занятия дикцией могли бы поправить это." Для меня самым главным было чувство, что я хочу видеть в них ту самую юную страсть. Помню, Оливия начала один из своих длинных монологов и нервничала. Я уселся за камерой, стал скатывать пальцами бумажные шарики и бросать их в неё, когда она говорила. Один из них попал ей прямо в лоб, она мгновенно повернулась ко мне и сердито сказала: "Не делайте этого, я стараюсь играть!" Я расхохотался и поддразнил её, в этот момент я увидел ту страсть, которая была мне нужна!

Позже я спросил её: "Оливия, тебе нравится сцена на балконе?"

" Может, ты хотела бы показать мне какую-то другую сцену, которая тебе нравится больше?"

"Да", - сказала она, - "Сцену со снотворным напитком. Она моя любимая!"

Я сказал ей разучить эту сцену и снова прийти через три недели. Она вернулась, как мы договорились, и исполнила мне её. Когда она играла, лёжа на полу в слезах возле условной кровати, мы все молча стояли поражённые. Майкл Йорк, который в тот день пришёл посмотреть на пробы, тихо повернулся ко мне и сказал: "Вы должны выбрать её!" Но Майклу не было нужды говорить мне это: я знал, что в ТОТ день я нашёл свою Джульетту! И вот что интересно: спустя годы мы работали вместе.

Оливия, между нами всегда была особая связь. Даже по прошествии многих лет я думал о тебе и надеялся, что ты благополучна и счастлива - так, как ты того заслуживаешь. И в заключение я хочу сказать, моя дорогая Оливия, что ты всегда была и навсегда останешься для меня образом женщины, который ты воскресила в моей жизни... "образ моей собственной матери." Ты предмет моего восхищения... Вечно живой!

Международный Центр Театрального Искусства Франко Дзеффирелли

Представление этого знаменательного культурного события состоялась 31 июля в родном городе Дзеффирелли - Флоренции, мэр которой выделил внушительное здание для размещения масштабной коллекции Маэстро, доставленной туда из его римского дома. Это ценное собрание включает в себя различные материалы, касающиеся театральной и кино-деятельности Маэстро: либретто, сценарии, фильмы, эскизы, костюмы, проекты декораций, рисунки, живописные работы и пр., а также его огромную личную библиотеку, включающую более десяти тысяч томов по искусству, истории, театру. Много лет Франко Дзеффирелли вынашивал мечты и планы по осуществлению подобного проекта в Риме, но вот, наконец, он стал реальностью в городе, где он родился. Здесь открылся не только музей, но и театральная студия, где юным актёрам будет передаваться бесценный опыт сценического искусства, накопленный великим режиссёром и постановщиком за долгие годы его работы на этом поприще. Сам 94-летний Маэстро не мог присутствовать на торжествах, посвящённых открытию его Центра Искусств, состояние здоровья не позволило ему покинуть свою виллу в Риме. Отныне всё необычайное наследие жизни и искусства Франко Дзеффирелли будет, наконец, доступно всем. Фонд Международного Центра Дзеффирелли располагается в комплексе Сан-Фиренце, в восточном крыле бывшего Фролентийского Двора.

(сообщение нашего итальянского корреспондента Романо Ваттерони)

"Неудержимая сила итальянского театра и средиземноморской культуры, которые полюбились во всём мире, сегодня заслуживает другого предназначения, и должна бы стать новым выразительным средством, которым надо дорожить, как национальным флагом. Вместо этого многое из того, что делается, приводит к разрушению культуры, к уничтожению становления и роста артистов, которым не оставляют выхода. Я люблю оперу и прилагаю основательные усилия для дальнейшего сохранения великой итальянской оперной традиции, но сегодня продвигаются только низкие категории культуры, вынуждая нас не участвовать в возможности утверждения чистой силы итальянского искусства. Никто не хочет признать это, и только я один высоко держу его знамя! Я тоже мог бы делать глупые и бессмысленные вещи, поскольку сегодня люди имеют обыкновение производить это без стеснения. Это было бы чрезвычайно легко." - Франко Дзеффирелли

"В душе человека существуют такие особенности, такие вечные ценности, которые не зависят ни от моды, ни от эпохи. Эти ценности сидят глубоко внутри каждого из нас, но в определённый момент, как только появляются соответствующие обстоятельства, они выходят наружу."

- Франко Дзеффирелли

фото принадлежит Ольге и Владимиру Николаевым

Мы посвятили этот раздел человеку, который открыл перед нами дорогу в прекрасный мир образов Шекспира, кино, театра и высоких человеческих эмоций. Мастеру, чьё искусство оказало влияние на формирование нашего мировоззрения в юности, а в дальнейшем вдохновило нас на создание сайта, посвящённого истории Ромео и Джульетты.

ПОКА РЕТРОСПЕКТИВА ФИЛЬМОВ ФРАНКО ДЗЕФФИРЕЛЛИ В РИМЕ ПРОСЛАВЛЯЕТ ЕГО,

Перевод с итальянского Романо Ваттерони, специально для www.romeo-juliet-club.ru

Когда тебе 88, когда ты являешься иконой в области кино и оперы, когда на фото в семейном альбоме ты предстаёшь бок о бок с Лиз Тейлор, Аль Пачино, Копполой и Каллас, когда ты думаешь о королеве Елизавете, которая назначила тебя Сэром, тогда возраст и знание мира позволяют тебе рассуждать обо всём так, как тебе вздумается: даже если это политически некорректно. Режиссёр и сценограф Франко Дзеффирелли делает это регулярно. Однако на этот раз он пошёл дальше. Мы встретились с ним, чтобы поговорить о ретроспективе его 22-х фильмов, которая проходит с 19-го по 29-е декабря в Риме в Доме Кино (Casa Del Cinema di Roma), и о вечере по случаю Премии римского Кинофестиваля, устроенном в его честь 16 декабря, где присутствовали такие гости как Альбертацци, Карло и Лука Вердоне, Вертмюллер, Джаннини.

- Какова характерная черта Франко Дзеффирелли?

- Являться неудобным персонажем. Я человек, который не продавал свою душу за успех.

- Вы никогда не делали ничего компрометирующего?

- Я подставлял свою задницу для того, чтобы делать карьеру, но у меня нет угрызений совести: ведь это было приятно.

- Здесь возникает спонтанный вопрос. Какая память осталась у вас о Лукино Висконти, у которого вы поначалу работали ассистентом?

- Несмотря на все его недостатки, даже на то, что он был дерьмом, он был очень красив и очарователен, могуч. Он привёл в смущение и Коко Шанель.

- Которая была неравнодушна также по отношению к вам...

- Да, но в то время я находился во власти впечатлений, я был впервые в Париже. Я помню её высокомерной и дерзкой, в конце концов, она незабываемая.

- Она была Настоящая Певица. При этом она была великолепна, скульптурной красоты.

- Она и распевалась там, у этого фортепиано. Однажды Анна Маньяни была у меня в гостях, а после обеда мне позвонила Мария, будучи проездном в Риме, и сказала, что навестит меня. Две великие дамы вместе? Нет, это недопустимо, подумал я. Но у меня не было выбора. Я ещё помню ту встречу. Сначала они вели себя настороженно, но потом слова полились водопадами, и они говорили друг с другом обо всём.

- Говорят, что ваша подруга Лиз Тейлор имела обыкновение брать в магазинах вещи и проходить мимо кассы. Вы когда-нибудь при этом присутствовали?

- Даже у меня в доме. Мне приходилось много трудиться, объясняя продавцам, что это были только капризы звезды. Лиз должна была защищаться сама, играя роль капризной, и я не мешал ей в этом.

- В Доме Кино будут снова прослеживать вашу карьеру. А если бы вам нужно было дать ретроспективу ваших флиртов?

- Я много любил, любовь была и лекарством, и болезнью. Теперешнее состояние здоровья мне больше не позволяет этого, но если бы я снимал фильм, я выбрал бы сюжет о любви сегодняшних юных. Это чувства, куда итальянские родители слишком часто суют свой нос.

РЕГИОН ЛАЦИО ВЫДЕЛЯЕТ ФОНДУ ДЗЕФФИРЕЛЛИ ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА ЕВРО

Перевод с итальянского Владимира Николаева, специально для www.romeo-juliet-club.ru

На пресс-конференции, организованной с большой помпой во Дворце Киджи / Palazzo Chigi (там присутствовала едва ли не половина состава региональных властей), было объявлено о беспрецедентном театральном проекте, который, по словам взволнованного губернатора Лацио Ренаты Полверини, "будет иметь приоритет в нашей законодательной деятельности". За одним столом собрались руководитель Лацио, два заместителя министра Джанни Летта и Франческо Джиро, директор фонда культуры Лацио Федерика Галлони, президент Совета Сильвио Берлускони и Франко Дзеффирелли. Конференция была посвящена предложенному накануне фондом одноименному законопроекту о создании постоянного музея и международного центра. "В понедельник предстоит совет, - сказала губернатор, - где лежат уже более 130-ти проектов законов, ожидающих продвижения. Но развернутое заседание депутатов вчера в зале прессы Дворца Киджи гарантировало приоритет направленному предложению, который будет стоить региону 4 миллиона евро. Три с половиной миллиона ассигнований, получаемых при участии министерства культуры, которое предоставит два из них, они хотели бы направить на реконструкцию папского арсенала на берегу Тибра, неподалёку от Порта Портезе, как ожидает фонд. Выделение следующих 500 тысяч евро предусматривается региональным законом на 2011 год. "Мы реализовали нечто неординарное, - сказала Полверини, - отдавая должное людям выдающимся, добившимся вершин в карьере и желающим помочь тем, кто только движется к успеху". Дзеффирелли (который подарил фонду свои сценографические материалы, записи и корректуры) выразил благодарность главе области: "Мне кажется невозможным то, что произошло – проект ожидал осуществления несколько лет. Здесь будет не только театральная школа, как я хотел, но и сцена для выступлений знаменитостей, благодаря чему я смогу передавать мой опыт будущим талантам". Беспристрастный режиссёр открывает двери в Италию профессиональным учителям со всего света для проведения лекций в своём центре. Непосредственно в этот момент начинается процедура обсуждения работ на Арсенале, которые завершатся, по словам архитектора Галлони, в течение года.

Перевод Анастасии Шепыревой, специально для www.romeo-juliet-club.ru

88-й фестиваль театра Арена, проходящий в 2010 году, целиком посвящён Франко Дзеффирелли, режиссёру и сценографу, который внёс выдающийся вклад в итальянское искусство повсюду в мире, как в кино так и в театре.

Восьмидесятисемилетний флорентийский мастер дал нам великие памятные фильмы: "Ромео и Джульетта" (1968), "Брат Солнце, Сестра Луна" (1972) о жизни Св. Франциска Ассизского, "Иисус из Назарета" ( 1977), а также исторические оперные постановки: "Отелло", "Аида", "Травиата", "Лючия ди Ламмермур" - и это лишь немногие, ставшие легендарными, потому что в них пели такие легендарные дивы, как Мария Каллас.

- Маэстро, какое значение вы придаёте этому фестивалю, посвящённому вашей карьере, полной почёта и успеха?

- Эта дань уважения, которую Арена мне преподносит, трогает меня глубоко, даже до слёз, когда я думаю о том, что всё это посвящено исключительно мне и моей многолетней работе. Я немного изумлён и смущён, полагая, что таких прецедентов не бывало в наше время, когда целый фестиваль посвящался бы одному артисту. Всё это волнует меня и питает мой творческий энтузиазм, чего я не ощущал в течение длительного времени. Целый город, торжественно чествующий меня, и пять опер, представляющих столпы в истории театра всех времён.

- Это действительно особенное выражение признательности, во время такого тревожного момента, учитывая кризис, который также оказал влияние на оперные театры по всему миру.

- Это правда, даже Метрополитан в Нью-Йорке рисковал закрываясь, а затем вновь открываясь с именем Дзеффирелли. Это всё немного неловко, я был смущён. Неудержимая сила итальянского театра и средиземноморской культуры, которые полюбились во всём мире, сегодня заслуживает другого предназначения, и должна бы стать новым выразительным средством, которым надо дорожить, как национальным флагом. Вместо этого, многое из того, что делается, приводит к разрушению культуры, к уничтожению становления и роста артистов, которым не оставляют выхода. Я люблю оперу и прилагаю основательные усилия для дальнейшего сохранения великой итальянской оперной традиции, но сегодня продвигаются только низшие категории культуры, вынуждая нас не участвовать в возможности утверждения чистой силы итальянского искусства. Никто не хочет признать это, и только я один высоко держу его знамя! Я тоже мог бы делать глупые и бессмысленные вещи, поскольку сегодня люди имеют обыкновение производить это без стеснения. Это было бы чрезвычайно легко.

- Давайте рассмотрим, одно за другим, Ваши творения, которые будут представлены на этом фестивале, начиная с "Кармен". По сравнению с оригиналом, который дебютировал в Арене в 1995 году, какие присутствуют различия?

- Моя "Кармен" ассоциируется с солнечным блеском Севильи, с кипением жизни, но также с финальной драмой, которая вырисовывается согласно сценарию в конце третьего акта. В прошлом году я дал всему этому несколько иное толкование, и таким образом как бы начал всё с нуля. Конечно, не в революционной манере, которая потребовала бы переворота всей сцены. Прежде всего, я просто изменил и усовершенствовал оригинальную идею, где я полностью изменил сценографию. Другая система и новый подход.

- Я оставил его более-менее тем же самым. "Кармен" не может меняться коренным образом, потому что это горько-сладкая комедия, удовольствие от которой Вы не получите, если не будете знать о смысле великолепного шедевра, где до конца должны выполнить свои роли все персонажи, ветреные с виду, но по сути гении культуры и индивидуальности. Так Вы внутренне ощутите, что существует много колоссальных вещей различной природы. У "Кармен" не было быстрого успеха, потому что люди не сразу поняли, как "комическая опера" может быть драмой. Но потом …

- Почему так много других режиссёров принимаются за эту оперу?

- История Кармен очень востребована и противоречива. Каждый влюбляется в неё, и каждый хочет, чтобы она была поставлена именно им. Она завораживает, потому что это непревзойдённый шедевр, как "Богема" или как "Турандот". В этой постановке оперы я шёл своим путём, спектакль создан немного иначе, чем я делал его до сих пор. Пока живу, я всегда буду руководствоваться убеждением, что иллюстрации музыки и театра должны быть внятными, такими, чтобы даже неопытный зритель, который только приобщается к опере, смог воспринять их.

- "Трубадур" возвращает нас к его премьере в Арене в 2001 году.

- Я имел в виду, что это самая непосредственная из всех опер Верди, её накал постоянно поддерживается памятью, конструкцией, горением погребального костра. А сколько огненных отблесков в этой опере: от гудящего жара до языков адского племени, до восклицания "foco orribile che arde in petto" ("ужасный огонь, который пылает в груди") умирающей Леоноры, и "all'amorosa fiamma" - ("пламени любви"), которое горит в каждой клетке её сердца. Герои сжигаемы исступлением, яростью. Есть только бесконечная ночь, освещённая походными кострами, фонарями, кровопролитием, которое постоянно довлеет над всем. Чтобы выявить это, необходимо было использовать яркие краски и плотные поверхности, огни, чтобы подчеркнуть душевное состояние главных героев Леоноры и Манрико, графа ди Луна и Адзучены. Вот почему я хотел, чтобы непрерывные вспышки освещали ступени на дальнем плане сцены

- И любимая Аида, которая является основой каждого фестиваля в Арене!

- С тех пор как я впервые увидел её будучи маленьким мальчиком, она всегда предоставляет мне новые и разные возможности для стимулирования моего воображения. Бесконечный процесс, планета сверхчеловеческой красоты и богатства. История, которую Верди рассказывает нам, является историей трудной любви и испытаний, страсти, гордости и боли. Она объята фантазией в сверкании золота и драгоценных камней и погружена в мир напряжённой тайны и сверхъестественных чудес. В самом сердце великолепной и могущественной столицы, Мемфиса, я вообразил тревожное присутствие другого духовного существа, жрицы Акмен, которая присутствует в качестве проводника небесной энергии, сопровождающей и защищающей в решающие моменты трудный и фатальный путь этих трех характеров: Аиды, Амнерис и Радамеса.

- "Мадам Баттерфляй", с милой и невинной Чио-Чио-Сан, жертвой наследия мира, который регулируется многовековыми правилами?

- Я хотел поместить действие оперы в район красных фонарей Нагасаки, расположенный на живописном склоне, покрытом цветущим кустарником, соснами и бамбуком, откуда можно наслаждаться великолепным видом на город и гавань. И именно гавань является центром, которая оживляет весь район. Когда матросы сходят на берег в Нагасаки, первое, что они делают, это поднимаются на холм, где нет никаких запретов. Устройство этого района является единственным в своем роде во всём мире: многочисленные бордели варьируются от самых скромных до высококлассных, которые тщательно отделены, чтобы быть доступными только для богатых клиентов. Каждый сезон расцветают новые цветки - совсем юные девушки, которые знакомятся с проституцией в соответствии с традиционными канонами и правилами, остающимися неизменными на протяжении веков. Изящные куколки, невинные рабыни, которые становятся заманчивой добычей для привилегированных клиентов. На одном из таких вечеров будет одна из них – молоденькая Чио-Чио-Сан, которая встретит Пинкертона - американского офицера, находящегося в отпуске, у них сложится замечательный роман, она станет его невестой, их свадьба будет отпразднована по японскому обычаю, но Пинкертону придётся вернуться в Америку. Он оставит жену, которая уже носит его ребенка. Мы знаем, как история заканчивается: Чио-Чио-Сан не захочет вернуться к своей прежней жизни в качестве рабыни любви, она решит оставить своего сына с отцом - который возвратится в Нагасаки с новой женой - и покончит с собой.

- И в заключение: новая постановка "Турандот", которая откроет фестиваль в этом году?

- Это будет роскошная опера, фокусом, центром которой будет величественный императорский дворец, роскошный, но и таинственный, словно "когда-то в Пекине"', как писал Пуччини, разделённый некими портьерами, которые приоткрывают нам жизнь беспризорников, бродяг, и бедных людей, вынужденных повиноваться. Турандот, уступающая любви после "рокового" поцелуя Калафа – всё это будет моментом визуального торжества для этих людей и для всей аудитории Aрены, которой я хочу сообщить ощущения, позволяющие им забыться и проникнуться глубиной воплощения каждого исполненного эпизода.

Перевод с итальянского Романо Ваттерони, специально для www.romeo-juliet-club.ru

Великий режиссёр дарит свой архив городу Флоренции. В ожидании его перемещения в Антике Скудерие Грандукали он показал его нам и впервые достал из ящиков рисунки для произведения, посвящённого Данте, которое никогда не было осуществлено, в частности, из-за дурных предсказаний пророка Рола, который посоветовал: "Опасный предмет, брось всё".

Несмотря на всё, что ему довелось испытать в жизни: унижение в детстве, будучи ребёнком N.N., домогательство монаха в церковном приходе, неоднократные бурные любви, среди которых наиболее значимыми были его отношения с Висконти; а ещё сумасшедший успех, зависть, ссоры и возникающие шумихи, близкое дуновение смерти, великие встречи по всему миру с такими могущественными лидерами, как Боб Кеннеди и Клинтон, звёздами дирижёрского пульта, как Караян и Клейбер, яркими женскими образами, как Анна Маньяни, Лиз Тейлор и почитаемая Каллас, а также с Лоренсом Оливье и "ужасным Онассисом", который, как рассказывает Маэстро, оскорбил его своими авансами, "может быть, чтобы посеять раздор между мной и Марией", Франко Дзеффирелли всегда сохранял в себе нерушимую веру в Бога. И как каждый верующий, он много размышлял об аде и воображал, благодаря своему режиссёрскому чутью, "место исчезновения времени, способное уничтожать действительные и хронологические понятия, как возникающая в бреду галлюцинация, куда можно попасть через туннель, чтобы затем провалиться в бездонную пропасть".

Над этой устрашающей идеей, "потому что речь идёт о том, что ты там или нет, и об определении языка, который передавал бы зрителю подобный фазовый сдвиг, и, следовательно, об изобретении смелой и беспокойной техники выразительных приёмов и съёмки, совсем чуждой нашим привычным ощущениям", Дзеффирелли долго работал в конце 70 годов и поставил в док грандиозный фильм, который никогда не увидел свет. "После успеха "Иисуса из Назарета" меня спрашивали, какой фильм мне хотелось бы снять; трудно было в дальнейшем иметь дело с обыкновенным произведением, поэтому я решил снова обратиться к претенциозному проекту, занимавшему меня несколько лет назад и посвящённому дантову аду".

В то же время имела место мрачная и неровная подготовка фильма Феллини "Путешествие Дж. Масторны" (Il Viaggio di G. Mastorna), в котором главному действующему лицу предстояло погибнуть в авиакатастрофе, а затем провалиться в ад. "Густаво Рол, знаменитый маг из Турина, которого я хорошо знал, отсоветовал ему продолжать работу. Феллини даже не завтракал по утрам, не поговорив прежде с Ролом, который по поводу "Масторны" весьма категорично сказал: отложи его, он может стать последним фильмом в твоей жизни, приведя в движение опасные силы." Когда продюсер Де Лаурентис заявил о своём новом предприятии, Феллини серьёзно заболел. Но с того момента, когда он сказал Де Лаурентису, что отказывается от проклятого фильма, он почувствовал себя лучше и вскоре выздоровел. Продюсер возбудил дело против него и отобрал все его имущество, таким образом Федерико потерял очень любимый им дом в Фреджене".

Что касается "Ада" Дзеффирелли - "Рол мне тоже сказал: не работай с опасной материей, брось всё." А всё-таки мне нравилось воображать крупную продукцию на английском языке, с сегодняшним Данте в образе циничного интеллектуала, сильной личности, формирующей общественное мнение. Некий человек, работающий в сфере искусства или в издательском круге, который распознаёт таланты молодых людей и знает, как создавать им славу. Это лицо после смерти в авиакатастрофе - я ничего не знал о содержании "Масторны" - переживает свой адский сон". Он прибавляет, что продюсером должен был стать Бини, "человек-авантюрист", и объясняет, что "фильм уже находился на стадии подготовки, это значит, что мы уже осмотрели места натурных съёмок. Съёмки должны были проводиться в Хорватии и Словении, поэтому мы посетили горы, где протекает река Тимаво, которая промыла в Альпах такие же карстовые пещеры, как в Постумии, впечатляющей местности, в своё время укреплённой Муссолини, который сделал из неё туристический центр, проложив четырнадцатикилометровую железную дорогу в недрах земли. В тех местах также есть ужасающего очарования гроты". К сожалению, всё сорвалось: "Бини уже продавал мой проект по всему миру, получая авансы, ещё не заключив со мной контракта, и фильм рухнул, потому что не было денег. Рол мне именно так и сказал: Ты не будешь снимать свой "Ад". Я тебе этого желаю".

Сегодня, когда ему 85, всё такой же страстный и несносный, Дзеффирелли впервые достает из ящиков подписанные им рисунки к той работе: стремительные, сделанные сепией (коричневая краска, тушь - прим. пер.) изображения кругов, бездн, череды грешников, мрачных видов и похожих на восточных идолов внушительных креатур, окружённых примечаниями по подобию комиксов. Этот фильм является одной из его фантазий, которые он всё ещё считает актуальными и осуществляемыми, как сериал "I Fiorentini" ("Флорентийцы"), "который для меня остаётся чем-то вроде постоянного мучения. Это шестисерийный фильм для RAI (Ит. радио и телевидение), над которым я начал работать в 1983 году, по этому поводу мы даже сделали официальное объявление в Зале Гигантов в Лувре. Это история того, что происходило во Флоренции в течение самого чудесного двадцатилетия, во времена Микеланджело и Леонардо, великих Медичи и Макиавелли. В настоящее время трудно сделать фильм такого рода, потому что больше не существует такого понятия, как эпическое кино: ограничиваются съёмками очень дорогой дряни, целиком основанной на спецэффектах.

Семь редакций фильма "I Fiorentini" ("я никогда не прекращал работы над ним"), как и очень многое другое, являются частью огромного архива Дзеффирелли, до сих пор хранящегося на его вилле рядом с Аппиа Антика, наполненной влюблёнными в хозяина собаками, с которыми он, кажется, никогда не хочет разлучаться. Разговорчивый и энергичный, он живёт там между телефонными звонками и суетой ассистентов, под заботливой защитой Пиппо и Лучано - двух мужественных парней, которых он усыновил. Здесь он хранит сотни эскизов, сценографий, рисунков, костюмов, заметок и режиссёрских примечаний к прозе, кино и обожаемой опере. И ещё: сценарии, фото, переписки с актёрами, певцами, дирижёрами и драматургами. Бросая взгляд на шкафы, читаешь: 1948, Элизео в Риме, "Un tram che chiama desiderio" ("Трамвай "Желание"), где выступила тройка таких тузов, как Гассман, Морелли и Мастроянни; 1964, "Dopo la Caduta" ("После грехопадения") Артура Миллера, с Моникой Витти и Альбертацци. Папка с разными этапами фильма "Fratello Sole, Sorella Luna" ("Брат Солнце, Сестра Луна"), большая коробка с частями "Ромео и Джульетты", великолепный образ Ричарда Бартона и Лиз Тейлор в "Bisbetica Domata" ("Укрощение Строптивой"), эскизы распятия к "Gesu" ("Иисусу"). Густые краски для оперных сцен: алые оттенки для" Кармен", и золотые - для "Аиды", интенсивный тёмно-синий цвет для "Трубадура", роскошный голубой - для "Травиаты". "Я изучал живопись во Флоренции", - рассказывает он, - "и у меня всегда была хорошая рука, которая облегчала мне задачу в кино и театре. Когда у меня была идея, и я хотел объяснить её моим сотрудникам, я рисовал её. Висконти, напротив, рисовал плохо и иногда предавался отчаянию, потому что ему не удавалось выражать свои намерения образно.

Как оперный режиссёр, Дзеффирелли оказался неистовым, неутомимым: "Я выпустил восемь "Дон Жуанов", шесть "Аид", и не помню, сколько "Травиат". Я создаю новые версии под этими названиями или переделываю предшествующие: моя "Богема" 1991 года была показана 546 раз. В опере всегда можно открывать что-то новое". В глаза бросаются стены, заполненные книгами, в том числе, драгоценными и старинными, которые составляют огромную библиотеку, где выделяются тома по искусству спектакля. "Вероятно, их десять тысяч, а возможно, и больше. Они разделены по темам, по источникам вдохновения и по документации: всё о Японии, о елизаветинской Англии, о романтическом Париже... Тексты и изображения, к которым я обращаюсь в работе над спектаклями, где всегда бываю не только режиссёром, но и сценографом".

В настоящее время идёт работа по составлению каталога для всего щедрого имущества, отправляющегося во Флоренцию, город Дзеффирелли, которому режиссёр решил принести этот дар: "Чтобы принять его, Коммуна готовит очень красивое место в Антике Скудерие Грандукали, которое станет международным центром по искусству спектакля, при поддержке американских и русских обществ. Туда вольются также другие материалы: мы восстановим пропавшие вещи Висконти, возможно, придёт и коллекция великого костюмера Пьеро Този, мы постараемся собрать разрозненную информацию и документы." Он говорит, что делает это для молодых, для будущего и для искусства, которое разлагается: "Мы, итальянцы, - это "сама опера ", и мы должны стараться помнить это. У нас были Монтеверди, Верди и Пуччини, мы построили великолепные театры во всех городах, сокровища нашей оперы распространились за пределами Италии, и всё это мы должны бы ценить, а не обесценивать, как слишком часто случается. Думаю, что мой архив мог бы быть полезен новым поколениям, не как восхваление Дзеффирелли, а как методология работы. Я рисую спектакль во всех его фазах: с первого вдохновения и до постановки. Многие юные просят у меня совета, ищут мастеров, хотели бы развиваться в правильном направлении, они размахивают руками в море пустоты, в которое мы погружены. К кому обращаться? Где сегодня гениальные художники и сценографы, люди подлинного театра, такие артисты, как Висконти, которые могли бы служить проводниками? И если у сегодняшних молодых людей есть талант, как они могли бы обнаружить его? С кем они могли бы сверяться сегодня, когда варвары вторгаются повсеместно?"

Он утверждает, что "режиссёры нашего времени - злодеи, убеждённые в том, что если Виолетта будет умирать задавленная автобусом, а не от туберкулёза, как в либретто, то это является умным толкованием текста Верди". Его сценографии, сто тридцать значительных живописных работ, недавно показали в Музее им. Пушкина в России, на весьма посещаемой выставке, продолжавшейся шесть месяцев. Некоторое время назад в Нью-Йорке, по случаю его восемьдесят пятого дня рождения, его почтили наградой "Tribute", отмечая его постановки в театре Метрополитан, с которым он начал успешно сотрудничать в 1964 году, описанные и прокомментированные Катериной Наполеоне, специалистом по истории искусства, в книге"Zeffirelli at the Met", с подзаголовком: One thousand five hundred and forty-nine perfomances (Тысяча пятьсот сорок девять спектаклей. Книга является первой в трёхтомнике, посвящённом всей оперной деятельности этого режиссёра, который с гордостью остаётся вне моды при своей почтительности к традиции.

перевод с итальянского Романо Ваттерони - специально для www.romeo-juliet-club.ru

(whom we thank a lot for the happy opportunity to get and to learn the wonderfully interesting

book of Zeffirelli's Autobiography and some of the Maestro's photos that we appreciated much)

"Today, fourth of November 2007, it's the sad anniversary of the flood of Florence (4/11/1966). I wish to remember the great courage of Franco Zeffirelli, the only one that was able to reach Florence as soon as possible for filming the disaster. Now we have his magnificent documentary - Per Firenze, with the voice over of Richard Burton - as a witness of those terrible days of 40 years ago. Raiuno is broadcasting this documentary on the news over and over again today, and it's really moving, and tragic and with a great sense of dispair and hope at the same time."

удостоен титула баронета, присвоенного ему королевой Великобритании

"за выдающиеся заслуги перед британским сценическим искусством".

Церемония награждения состоялась 25 ноября 2004 года в посольстве Великобритании в Риме.

Маэстро Дзеффирелли стал первым гражданином Италии, получившим рыцарский титул от английской королевы.

ФРАНКО ДЗЕФФИРЕЛЛИ и ИРИНА АНТОНОВА - директор ГМИИ им. А.С. Пушкина

3 ноября 2004 года в Москве были награждены Совместной премией за вклад в развитие российско-итальянских

культурных связей. Это было первое присуждение награды, учреждённой

президентом России Владимиром Путиным и премьер-министром Италии Сильвио Берлускони,

которые лично вручили её Антоновой и Дзеффирелли.

Ликование в ARENA DI VERONA по поводу "БАТТЕРФЛЯЙ" ДЗЕФФИРЕЛЛИ

и его Чиочиосан, проникнутой Моно Но Ауаре

Перевод Романо Ваттерони, специально для www.romeo-juliet-club.ru

Одной из господствующих эстетических категорий в японской литературе является чувство меланхолии вещей, называемое "моно но ауарэ", которое сопровождается "маппо", представляющим бренность и в то же время сущность самой жизни. И совершенно особенным, необычайным является то, что Дзеффирелли, западному маэстро, удаётся независимо выходить из воззрения евроцентрической культуры и глубоко вживаться в те эстетические каноны, которые представляют преобладающие ценности японской цивилизации и которые никто лучше него не умеет понять, так как он всю жизнь занимался культом сдержанной красоты.

Всё в этой Баттерфляй оказывается под знаменем уважения неизбежных идеалов ритуального сдерживания, которого жаждет японское общество: от толпы нищих и проституток, населяющей высокий мыс Нагасаки и смешивающейся с обычными людьми, до разносчиков и коротко-мягко ступающих застенчивых дам под непременным зонтиком от солнца за их непроницаемой улыбкой, до свадебного обряда гейши-девочки Чиочиосан с американским лейтенантом Пинкертоном, который имеет место среди ритуального танца девиц, предназначенных публичному дому; с деликатно разноцветными кимоно, подпоясанными роскошными "оби" по контрасту с народными тёмными костюмами, аккуратно сделанными японкой Эми Уада, до декорации вполне им в тон, словно выскользнувшей из-под кисти маэстро "укиёе", в нежности цветов скалы, которая открывается и неожиданно обнаруживает дом молодожёнов. Дзеффирелли движется по самой сцене будто уроженец страны Восходящего Солнца, в его созерцательной постановке на манер буддийского бонзы, который ритмизирует ударами гонга упрямую, простодушную, безусловную любовь, прозрачную и нерушимую, как горный хрусталь, но доверяющуюся тусклому и переменчивому свету луны и, когда луна меняется, предназначенную раствориться в меланхолии и бренности. Во времена реставрации Мейджи, в ходе процесса модернизации, которая соответствует двойственности японского духа и западной техники, для пятнадцатилетней девушки, привыкшей к браку по договорённости, до сих пор ещё принятому в Японии, легко поверить в этот брачный фарс, который Пинкертон желал и Шарплес (могучий баритон Juan Pons) замыслил. И понятно то, что она не расположена сдаваться очевидности фактов до тех пор, пока, после нескольких лет её доверчивого ожидания, подержанного присутствием Суджуки (прелестной Франчески Франчи), которая не хотела покидать её в этом безумии, не возвращается её супруг, в сопровождении американской жены, с единственной целью забрать у неё ребёнка.

Фиоренца Чедолинс, воплотившаяся на сцене в образе маленькой гейши, как будто переняла её голос и наружность, в милой лёгкости тонов и нюансов, которые тронули сердца огромной и безмолвной публики Арены, в то же время Марчелло Джиордани, в роли равнодушного и дерзкого американца, позволили избыток вокала.

В кульминационный момент, после горестного прощания cо своим малышом, она надевает белое свадебное кимоно, на которое набрасывает красное - для смерти, являющейся для неё единственным выходом. Тантризм духов утёсов, танцующих для луны, в деликатнейшей хореографии Мичико Тагучи, становится прелюдией к неизбежной смерти. Хор Марко Фаелли своим исполнением "с закрытым ртом" дарит нам вершины лиризма, и Данел Орен обрабатывает интимность Пуччини голосами и звуками, достигая удачного равновесия между востоком и западом. Над всем витает образ Дзеффирелли, который в конце драмы наслаждается заслуженной данью ликующей толпы за своё умение наделить трагедию японским духом в равновесии между красотой и экстазом.

выставка в Государственном музее изобразительных

искусств им. А.С.Пушкина. Москва, 11 мая - 11 июля 2004 года

"В чудесные годы учёбы в Академии изящных искусств и архитектуры во Флоренции мне посчастливилось встретить немало великих мастеров, которые учили меня рисованию, живописи, лепке и другим необходимым художнику навыкам. Потом налетел мощный шторм войны, в вихре которого погибло всё и вся. Моя карьера началась на экзотических берегах океана, имя которому - Театр и Кино, другими словами, я попал в мир сцены и экрана и отдал ему всё то, чему научился в юности. Думаю, было бы преувеличением называть меня художником, хотя и театр, и кино являются разновидностью изобразительного искусства, где форма, цвет, пространство и ощущения требуют вдохновения и знания законов живописи. Поэтому можете представить себе моё изумление, когда один из самых престижных в мире художественных музеев - Пушкинский - предложил устроить выставку моих рисунков и полотен. К счастью, с годами приходит мудрость. В противном случае столь лестное приглашение могло бы заставить меня серьёзно подумать о том, надо ли рисковать своей репутацией в глазах ценителей моего таланта и не стоит ли пожалеть о давнем решении отказаться от карьеры живописца. Но, увы, теперь уже слишком поздно что-либо менять... Разумеется, я не живописец в полном смысле этого слова, хотя живопись доставляет мне немалое наслаждение. Кроме того, за годы работы я имел возможность творить на гигантском холсте, которым являются сцена и экран с их богатейшим инструментарием выразительных средств. И всё же я с нетерпением буду ждать оценок посетителей этой необычной выставки, прежде чем сделать для себя окончательный вывод. Я не могу в полной мере выразить признательность всем моим друзьям, благодаря которым стало возможным проведение этой выставки. Но я хотел бы особо поблагодарить мадам Ирину Антонову, творца, женщину исключительных дарований, которая как куратор одного из лучших в мире художественных музеев является выдающимся образцом для подражания. Одновременно я хочу поблагодарить и моего друга Михаила Куснировича за его страстный интерес ко всему, что имеет отношение к красоте и искусству. Я был сразу же покорён его энтузиазмом - ну, и его блестящим итальянским, конечно! Я бы хотел также высказать слова благодарности Александру Гафину за помощь и поддержку. В декабре прошлого года его стараниями зрители Большого театра смогли увидеть одну из моих самых любимых постановок - версию "Травиаты", которую я осуществил в Буссето, на родине Верди. Друзья мои, Россия - великая страна. Она никогда не теряла своего величия, даже в ужасные годы страданий, когда вам пришлось защищать и оберегать основы основ вашей культуры - культуры, которая принадлежит и нам. Именно России предназначено сохранять корни нашей цивилизации. Я не сомневаюсь, что и сейчас, перед лицом возникших перед нами угроз, Россия сумеет сохранить способность понимания того, что есть добро и зло для будущего человечества.

"Многие юные просят у меня совета, ищут мастеров, хотели бы развиваться в правильном направлении, они размахивают руками в море пустоты, в которое мы погружены. К кому обращаться? Где сегодня гениальные художники и сценографы, люди подлинного театра, такие артисты, как Висконти, которые могли бы служить им проводниками? И если у сегодняшних молодых людей есть талант, как они могли бы обнаружить его? С кем они могли бы сверяться сегодня, когда варвары вторгаются повсеместно?"

"В настоящее время трудно сделать фильм такого рода, потому что больше не существует такого понятия как эпическое кино: ограничиваются съёмками очень дорогой дряни, целиком основанной на спецэффектах."

"Вы так высоко парите, здесь внизу меня не замечая,

но я к Вам пришла, простите, потому что только Вас люблю."

"Я в восьмом ряду, в восьмом ряду.

Меня узнайте Вы, Маэстро..."

"Столько лет прошло, но ближе

стали Вы, Маэстро, мне с тех пор."

Франко Дзеффирелли и Ольга Николаева,

создатель русского сайта "Ромео и Джульетта"

фотографии принадлежат Ольге и Владимиру Николаевым

Маэстро, а кто такие - сегодняшние Ромео и Джульетта?

Когда речь заходит о человеке и его чувствах, духовных качествах, эпоха не имеет значения. Время останавливается. Вчера, сегодня, завтра... Какая разница? Есть лишь вечность, в которой существует энергия любви, желание узнать друг друга, полюбить друг друга. Эти чувства живут вне времени и пространства. Это - как цветок, который распускается для каждого нового поколения, распускается сам по себе. Мы плачем и смеёмся так же, как плакали и смеялись до нас сотни поколений, как плакали и смеялись люди в древнем Египте. В душе человека существуют такие особенности, такие вечные ценности, которые не зависят ни от моды, ни от эпохи. Эти ценности сидят очень глубоко внутри каждого из нас, но в определённый момент, как только появляются соответствующие обстоятельства, они выходят наружу... Всё богатство чувств, любовь, страдания, возможность и желание бороться с трудностями - всё существует внутри нас и только ждёт момента, когда мы сможем и захотим открыть эти богатства миру. Истории Ромео и Джульетты столько же лет, сколько всему человечеству. Она лишь обновляется с каждым новым поколением. Просто в один прекрасный момент появляется такой писатель, как Шекспир, и делает эту историю достоянием человечества.

Мы живём в мире, где очень много насилия: в современной жизни, в кино. В драмах Шекспира тоже насилия немало, но почему, синьор Дзеффирелли, шекспировское насилие затрагивает нас куда больше того, что мы видим в боевиках или триллерах?

Во времена Шекспира народа было намного меньше, людям было проще общаться напрямую, любить и ненавидеть друг друга. Человек мог просто подойти к своему недругу и сказать ему: Я тебя ненавижу, я тебя убью. Объект ненависти был всегда доступен. Враг находился где-то рядом. Сегодня нас стало слишком много, но несмотря на это, каждый, к сожалению, чувствует себя одиноким, предоставленным лишь самому себе, лишённым общения. Всё это насилие, всплеск которого мы пережили в прошлом и начале нынешнего века, появилось с теорией коммунизма, с учением Маркса. Но об этом я ничего говорить не буду. Вы сами всё прекрасно помните и знаете... Мне хочется снова процитировать Толстого: "В конечном итоге Добро всегда побеждает. Час Правды пробьёт для всех."

Все Ваши шекспировские постановки - абсолютно классические: костюмы, место действия, тексты. Классика - это то, что, с вашей точки зрения, нельзя трогать вообще?

История Ромео и Джульеты, их трагедия, их любовь, красота их чувств, существуют вне времени. Естественно, когда Шекспир рассказывает эту историю, он воссоздаёт и внешние приметы своей эпохи. Но сюжет, сам по себе, остаётся вечным. Естественно, сегодняшняя молодёжь хочет всё пересказать по-своему, по-новому, и не стоит осуждать это, хотя большого смысла в такой новизне нет. Мой фильм "Ромео и Джульетта" заставил плакать миллионы юношей и девушек, и я не думаю, что люди пролили бы больше слёз, если бы актёры появились на экране с серьгой в носу, например, или у Ромео на голове торчал ирокез, как у панков. Нет смысла переносить приметы одной эпохи в другую. Когда речь идёт об абсолютных ценностях, то нужны лишь эти абсолютные, вечные ценности. Можно и "Гамлета" сделать современным. Я помню работу одного режиссёра, у которого на похоронах Офелии все присутствующие были одеты в чёрные модные тренчи и стояли под зонтиками. Но ведь суть истории заключается в том, что Офелия умерла. Это - главное, а не то, как одеты герои. Естественно, когда мы собираемся ставить спектакль, то желательно придерживаться той эпохи, когда произведение было написано. Желательно, но не обязательно. Гораздо важнее понять, почему чувства героев до сих пор живы и волнуют зрителя. Если то, что ты делаешь, трогает человеческое сердце, нет смысла тратить время и силы на несущественные мелочи. Главное - донести до людей послание.

Маэстро Дзеффирелли и Оливия Хасси (Рим, Ватикан, 2003)

Когда я получил приглашение приехать в Москву, в знаменитый Большой театр, я был очень взволнован и потрясён. Моё волнение превратилось в счастье, когда я узнал, что меня просят привезти «Травиату» Верди, которая была поставлена мной, при содействии Фонда Артуро Тосканини, в маленьком, удивительном театре Джузеппе Верди в Буссето, на родине великого гения итальянской музыки. В этом театре год назад я осуществил постановку «Аиды», которую обычно воспринимают как оперу масштабных и героических сцен. Несмотря на это, она имела огромный успех на сцене этого крохотного театра. «Травиата» - это совсем другое произведение. Она наполнена философией, дышит ею изнутри. Это драма, главные герои которой эмоциональны, чувственны; они живые, и именно это передаёт музыка Джузеппе Верди. Когда я думаю о «Травиате» и сравниваю её историю с историей русской оперы, то нахожу очевидные параллели между русской и итальянской мелодрамой. Я вижу ту поэтическую связь, которая объединяет персонажей Чайковского, Мусоргского и героев Верди. Татьяна и Виолетта переживают одинаковые эмоции; обе они – героини романтического образа; они дышат и живут этими эмоциями. Я очень рад, что все мы, любители Театра, чувствуем, чем мы обязаны русскому гению. Для меня лично это имеет огромное значение. Моя дорога в мир Театра была открыта, когда я осуществил сценографию «Трёх сестёр» в постановке Лукино Висконти в 1952 году. Мне радостно вспоминать всех русских артистов, которые были рядом со мной все эти годы: певцов, музыкантов, танцовщиков. Конечно же Владимира Васильева и Екатерину Максимову, которые участвовали в моём фильме «Травиата». Я не знаю, как я могу выразить моё восхищение и уважение стране, которая так много сделала и продолжает делать для мировой культуры и искусства.

Франко Дзеффирелли, скульптор Серджио Пасетто и Джулио Тамассиа, президент Клуба Джульетты. Верона, 2001 год.

Франко Дзеффирелли и Майк Бонджорно, представитель телевидения и ведущий церемонии Premio Cara Giulietta. Верона, 1997 год.

Maestro Franco Zeffirelli staged а successful”La Traviata" in Moscow from 11th to l3th december 200З. Among other brilliant performers: Massimo Giordano, Renato Bruson, Stefania Bonfadelli, Annalisa Raspagliosi.

Перевод Романо Ваттерони, специально для www.romeo-juliet-club.ru

11-го декабря 2003 года. В Москве, укутанной снежным покрывалом и празднично украшенной сверкающей рождественской иллюминацией согласно наилучшим традициям, на внушительном фасаде Большого театра водружена голубая афиша с крупными кириллическими буквами: 11-12-13 декабря - «Травиата» - постановка Франко Дзеффирелли. Многие все еще в очереди у билетных касс, ждут, полные надежд, отказы последней минуты. Наконец двери театра закрываются, глотая толпу, готовую участвовать в священнодействии, совершаемом верховным жрецом Дзеффирелли. Для этой редакции «Травиаты» режиссёр выбрал новое решение метатеатра, представленное циркулированием трёх концентрических цилиндров, означающих психологические окружности, которым соответствуют образы воспоминаний. Это виртуальные круги, каждый из которых содержит прошлое Виолетты, сохраняя в себе чистую память. Они являются образами воспоминаний или образами мечтаний, которые напоминают конус материи Henri Bergson, откуда теоретик метакинематографа Jiles De Leuze почерпнул идею для утверждения его понятия самоотражательности или самоотносительности художественного произведения, названную им "образ-кристалл", что и осуществляет Франко Дзеффирелли в этой своей работе беспримерным гениальным переворотом в истории театра. В этой карусели составляющих внутреннего и внешнего мира Виолетты, она просто зритель, и то, что она видит, это работа потоков времени, подобная выплеску струй фонтана, раздваивающихся и дробящихся. Именно эта особая, значительно обновляющая примета позволила преобразовать шедевр Верди середины девятнадцатого века в предвосхищающую будущее мета-оперу, которая перекинула мост между кино и театром, сохраняя при этом атмосферу эпохи произведения в обстановке и костюмах, выполненных небесной пастелью Алберто Спиацци. Власть воспоминаний в этом особом шедевре усилена танцовщиками ансамбля Эл Камборио и Лучиа Реал, которые своей сангвинической изысканностью в торжественном хроматизме задают ритм разворачивающегося действия. Пространство окружности сегодняшней действительности, против виртуальных кругов из плексигласа, плотно населено хором Фонда Артуро Тосканини под управлением Марко Файелли, от которого отделяются главные действующие лица: Альфредо - новый Отелло, действенно и убедительно исполненный Массимо Джордано, Джорж Джермонт - хитрый Яго, в cухом, экстрагированном, но, тем не менее, монументальном исполнении неувядающего Ренато Брузона и, не из последних, прозрачная Виолетта в великолепном исполнении Стефании Бонфаделли, из Вероны, которая соединяет в себе все свойства своей героини: серебристый голос с соловьиной трелью и столь разнообразной гаммой, которая позволяет ей достигать самых высоких пиков и самых бездонных глубин. Её нежный и растревоживающий стиль необратимо доводит растаявшую московскую публику до овации, длящейся не меньше двенадцати минут, с криками "браво, браво".

Массимилиано Стефанелли, который дирижировал оркестром Фонда Тосканини, с выражением первоклассного маэстро выводит на авансцену режиссёра, а голоса поднимаются всё выше и выше в огромной гостиной красного бархата, называемой "Большим". Успех оказался необычайным также для Аннализы Распальози, которая вечером 12-го декабря заслуженно наслаждалась ликованием восхваляющей публики. В восторге и Джанни Баратта, и Кристина Феррари, и Лучана Даллари, славные представители Фонда Артуро Тосканини, огромной заслугой которых явилось умелое сценическое перемещение от самого маленького театрального сокровища мира - "Верди" в Буссето - к одному из великих и драгоценных на свете - Московскому Большому - как конкретное доказательство того, что лирика может быть подвижной, гибкой, и ею могут наслаждаться самые разные люди.

Перевод с итальянского Романо Ваттерони, специально для www.romeo-juliet-club.ru

Рим. Завтра вечером празднованием в Римском Оперном Театре, в присутствии многих друзей - Carla Fracci, Rossella Falk, Guarnieri, Giannini, Wertmuller, Patroni Griffi , Kessler Франко Дзеффирелли будут поздравлять с его 80-м юбилеем. Но он настолько неудержим и бесстыден, что совсем не выгладит на свои годы.

В действительности возраст мне кажется чем-то внешним, как если бы вне меня был некий механизм, отсчитывающий время, пока я живу то же самое время. Я только что перенёс чёрный период операций на моей ноге, и всё-таки в эти годы я снял фильм Callas Forever и осуществил шесть лирических оперных постановок. И я только что восстановил Богему для Ла Скала в том неудачном большом театре имени Арчимбольди. В то же время у меня есть проекты до 2006-го года.

Пиранделло на английском языке - премьера в апреле Così è se vi pare с участием Джоан Плоурайт; «Сага о Ренессансе» - 6-часовой телефильм, рассказывающий о Флоренции времён Лоренцо Великолепного, Леонардо, Микеланджело, Макиавелли… и много лирических постановок в крупнейших театрах мира.

Кино, опера, телевидение, театр... всё одновременно?

Мне легко переходить с одного жанра на другой. Лирика тебе даёт крылья, в прозе нужно сосредоточиваться на содержании текста. В кино больше свободы, но нужно всегда принимать во внимание публику, каждое мгновение и в каждом кадре.

Конечно! В моей работе подразумевается необходимость взаимности. Нельзя ложиться в постель с кем-нибудь, думая при этом о чём-то другом, а снимать кинокартины - значит заниматься тем же самым с публикой. Стимул происходит от беспредельности механизма: каждый фильм это как пустить в ход целую армию. Вот почему я всегда мечтаю снимать маленькие, ловкие и неожиданные картины, и, пожалуй, это мне удалось в случае «Чай с Муссолини», где я вновь пережил своё отрочество и ужасный период фашизма.

Это самый автобиографический из ваших фильмов?

Да, но во всех моих фильмах есть что-то от меня. Я был Гамлетом, Катариной в "Укрощении Строптивой" и персонажем Джереми Айронса в Callas Forever. В конце концов, каждый режиссёр всегда рассказывает о себе. Висконти становился всеми своими героями, даже рыбаками Acitrezza. (город на Сицилии)

Великий дирижёр Tullio Serafin, Giorgio La Pira (бывший мэр Флоренции), Каллас и многие другие.

Он мне дал понять, что в хорошей лирической постановке нужно служить композитору, и не создавать, как это делают сегодня, представления, в которых режиссёры радуются, только глядя на себя. Ставят Верди, Гуно или Берга, а узнать можно режиссёра, но не автора. Певица с бистром (тёмная краска для тушевания глаз начала 20 в., - прим.перев.), психоделическое освещение, голая грудь, сверкающие зеркала... лишь для того, чтобы удивлять публику, которая всё больше и больше удаляется от лирики.

Он повлиял на мой выбор, мои основные повороты. Он приезжал играть с нами в Frati S. Marco в Флоренции. Когда пытались нас рекрутировать для Республики Сало' (Repubblica di Salò di Mussolini), он сказал нам: "идите в горы в Сопротивление, но не забудьте, что фашизм, коммунизм и нацизм - то же самое дело.

Вы являетесь сенаторoм Forza Italia, а теперь государственным консультантом по культуре. Всё-таки кажется, что ваши указания по поводу финансирования спектаклей не были приняты достаточно серьёзно.

Меня слушают только когда им угодно. У Урбани (министр культуры) слишком загруженный аппарат и мало интереса к музыке и театру. Например, теперь я переживаю за реконструкцию Ла Скала: работы поручены не очень квалифицированным людям, которые не информируют население о проекте. А ведь Ла Скала принадлежит городу! Вот почему миланцы так кипят. А министерство умывает руки.

Как может антифашист присоединиться безусловно к интересам правых?

Я так сделал от антикоммунистического отчаяния. Сорок лет, даже когда это было политически очень некорректно (сегодня быть антикоммунистом - не сенсация), я рисковал моей карьерой, говоря то, что я думал о людях вроде Maselli и т.п.. Меня исключили из Società Autori Italiani (Итальянское Общество Авторов) 97 голосами из 105, потому что я критиковал в интервью политическую модель в итальянском кино. Феллини устранился потихоньку, Suso Cecchi D'Amico была одной из немногих, кто голосовал за меня. К счастью, в то же самое время я достиг успеха за границей. Благодаря итальянцам, теперь я мог бы только томиться в богадельне.

Palm Springs International Film Festival - January 2003

Franco Zeffirelli received

an award for his life's work

Франко Дзеффирелли и Оливия Хасси, прибывающие на Palm Springs кинофестиваль

С. Черток, сб. “Экран 1968-1969”, М., Искусство, 1969, Стр. 281-286

Франко Дзеффирелли — режиссёр, художник, драматург — ставит оперы, драматические спектакли, фильмы в Риме и Лондоне, Париже и Милане, Нью-Йорке и Вероне. Сам он полушутя-полусерьёзно говорит об этом так:— Я не итальянец, а флорентиец. Флоренция же веками стояла над нациями и была артистическим центром мира. Вот почему, то, что я делаю на экране и сцене, носит международный характер и принадлежит всему миру....Дзеффирелли родился в 1923 году и до сорок пятого изучал архитектуру во флорентийском университете. Учёбу прервала война: отказавшись служить в муссолиниевской армии, Франко ушёл в партизаны и полтора года воевал в горах. В сорок шестом он переехал в Рим, стал театральным художником и актёром. Решающей оказалась встреча с Лукино Висконти. Дзеффирелли получил роль в его фильме “Преступление и наказание” по Достоевскому, а с 1949 по 1952 год работал художником и ассистентом на фильмах “Земля дрожит”, “Самая красивая” и “Чувство”.

— Я очень многим обязан Висконти,—говорит Дзеффирелли, — это мой учитель, под его руководством я делал первые шаги. О нём много сказано как о великом художнике, но это и великий педагог. Все крупные современные итальянские режиссёры так или иначе обязаны Висконти. Его учениками были Франческо Рози, Джузеппе Де Сантис, Микеланджело Антониони...

Дзеффирелли не оставляла его первая любовь — театр. Он делал декорации и костюмы для различных спектаклей, поставленных Висконти в Италии, в том числе “Трамвай, называемый “Желание” Теннесси Уильямса и чеховские “Три сестры”. Москвичи и ленинградцы видели поставленный Дзеффирелли спектакль “Волчица” Д.Верга с Анной Маньяни в главной роли. Этот спектакль был задуман ещё тогда, когда Дзеффирелли работал ассистентом Висконти на фильме “Самая красивая” с Анной Маньяни. Спустя шестнадцать лет Дзеффирелли вернул Анну Маньяни на сцену. Первую самостоятельную постановку Дзеффирелли получил так. Сделанное им оформление “Трёх сестер” принесло ему успех, и миланский Ла Скала пригласил художника сделать декорации для россиниевской “Золушки”. Дзеффирелли согласился при условии, что ему доверят и режиссуру. Триумф, с которым прошёл спектакль, превзошёл самые смелые ожидания: Дзеффирелли сразу вошёл в число известных оперных режиссёров. Было это в 1953 году. С тех пор каждая новая постановка приносит ему шумный успех—“Турок в Италии” Россини в Ла Скала, “Сельская честь”, “Паяцы”, “Лючия де Ламермур” (эта постановка сделала известной австрийскую певицу Джоан Сазерленд) в Лондонском Ковент-Гарден, “Тоска” и “Норма” в Париже с Марией Каллас в заглавных партиях. По единодушному мнению критиков, никогда до этого итальянские оперы не ставились с такой драматической силой и правдивостью. В этих постановках складывался режиссёрский стиль Франко Дзеффирелли, определивший своеобразие и успех его спектаклей и фильмов: сплав жизненной достоверности и символики, житейской обыденности и поэтичности.

Советские зрители могли убедиться в этом во время турне миланской оперы Ла Скала в 1964 году. Самое сильное впечатление произвела на зрителей и слушателей “Богема”, поставленная и оформленная Дзеффирелли. Он резко отошёл от стиля сценического воплощения традиционной оперы. Эмоциональная правдивость, непосредственность, неразрывное единство того, что зритель видит, и того, что он слышит, современный оперный реализм — вот что отличало постановку. В ней гармонически слились драма, пение (главную партию исполняла Мирелла Френи), симфонизм, великолепная работа режиссёра Герберта фон Карояна и режиссёра и художника Франко Дзеффирелли. На первый взгляд его декорации могли показаться даже натуралистическими, в действительности они были жизненно достоверными создавали зримый образ Парижа — Парижа Сислея и Писсарро. История бедной модистки Мими, оплаканной многими поколениями слушателей, освободилась от сентиментальности, приобрела истинно трагедийные черты.

Оперная условность, как правило, не уживается с экраном. Поэтому в последние годы и у нас и за рубежом для кино делают новые режиссёрские разработки опер — с купюрами, введением натурных эпизодов, усилением динамики действия, разделением актёров на играющих в кадре и поющих за кадром. Строжайшая стилистическая документальность, точность воссоздания эпохи во всех её деталях, глубина и верность настроения, одухотворяющая эмоциональность позволили режиссёру в 1965 году экранизировать “Богему” без каких-либо изменения. Успех был небывалым. Фильм одновременно демонстрировался в 57 кинотеатрах Нью-Йорка и 350 залах других городов. “Успех таков, — писала одна газета, — что в иных случаях публика, словно забывая, что перед ней не театральная сцена, а экран, восторженно аплодировала особенно прекрасным сценам”.

Мировая критика называет Франко Дзеффирелли режиссёром-шекспироведом. Он ставил “Отелло” в Шекспировском мемориальном театре с Джоном Гилгудом в главной роли, “Гамлета” с Джордже Альбертацци, который показывался в Италии и во многих других странах во время шекспировских торжеств 1964 года, оперу Верди “Фальстаф” в Метрополитен-опера в Нью-Йорке, которой дирижировал Леонард Бернстайн, новую оперу Самуэля Барбера “Антоний и Клеопатра”, которой осенью 1966 года открылось новое здание Метрополитен-опера в Линкольн-центре, “Много шума из ничего” в Национальном театре Лоренса Оливье и в театре Олд Вик в Лондоне с Альбертом Финни и Мегги Смит в главных ролях. К сожалению, мы не видели поставленного Дзеффирелли фильма “Укрощение строптивой” с Элизабет Тейлор и Ричардом Бартоном в ролях Катарины и Петруччо. Эта картина получила мировое признание - и критиков и публики. Яркое, красочное, весёлое, несколько фарсовое зрелище было поставлено по оригинальному тексту Шекспира, с сохранением всех диалогов, Подчёркивая это, критики писали, что картина истинно шекспировская и по духу полная жизни и дерзостно-весёлая”. Вот два отзыва прессы. Дейли экспресс: “Великолепный, прекрасно снятый фильм”, Сан: “Блещущая радостью, сенсационная лента”. Сам Дзеффирелли считает, что фильм “Укрощение строптивой” был несколько театральным.

- Я захотел, - говорит он, - сделать ещё один шаг от театра к кино и поставил “Ромео и Джульетту”. Это уже, на мой взгляд, кино в чистом виде...

Восемь лет готовился режиссёр к экранизации шекспировской драмы, проверяя свои концепции в различных театральных постановках. В 1960 году он поставил эту пьесу для лондонского театра Олд Вик, вдохнув в неё новую жизнь благодаря той подлинности атмосферы, которую он умеет создавать на сцене. Видный английский шекспировед Кеннет Мюр писал: “Спектакль, поставленный Дзеффирелли, кажется мне лучшей постановкой “Ромео и Джульетты”, какую я когда-либо видел”. Не все мнения были столь же восторженны. Эта постановка разделила критиков. Но ни один из них не выразил сомнения в жизненности и современности трактовки.

Спустя четыре года, во время празднования четырёхсотлетия со дня рождения Шекспира, Дзеффирелли поставил “Ромео и Джульетту” на итальянском языке в Римском театре Вероны — городе, где происходило действие. Главные роли исполняли хорошо известные советским зрителям Аннамария Гуарниери и Джанкарло Джанини. В следующем году на фестивале народов в Париже Дзеффирелли получил за этот спектакль высшую премию за режиссуру.

С этими же актёрами в главных ролях Дзеффирелли осуществил ещё одну постановку “Ромео и Джульетты” для театра Квирино в Риме. Её-то и видели москвичи и ленинградцы осенью 1966 года.

После каждой постановки Дзеффирелли говорил:

“Наконец-то я покончил с этой проклятой пьесой!” И всё-таки каждый раз, когда он обращался к “Ромео и Джульетте”, он открывал в ней нечто новое. В спектакле, исключительно высоко оценённом советскими искусствоведами, уже были те режиссёрские решения и находки, которые Дзеффирелли развил в фильме. Это прежде всего скрупулёзная детализация изображаемого, подробности жизни Вероны — та реальная почва, на которой родилась трагедия двух несчастных влюблённых. В его трактовке это психологически-бытовая драма, в центре которой судьба двух итальянских подростков.

Пушкин писал: “В Ромео и Джульетте” отразилась Италия, современная поэту, с её климатом, страстями, праздниками, негой, сонетами, с её роскошным языком, исполненным блеска и concetti”. И в спектакле и в фильме — буйная, сочная Верона, с её узкими улицами и маленькими площадями. И из этой полнокровной, достоверной действительности, этого поразительно точно переданного аромата эпохи возникают не только быт, но и нравы и страсти. Уже первый эпизод—драка на площади, где торгуют зеленью, подчёркивает естественность, жизненность происходящего. И уже в этой драке, возникшей из озорства, из бравады, мы ощущаем приметы родовой вражды, приводящей к трагедии. В лучших эпизодах фильма — бессмертном шекспировском дуэте любви на балу, первом свидании Джульетты и Ромео, молодой радости любовной сцены и, наконец, дуэли, начавшейся шутливо, озорно, как игра, а кончившейся кровавой стычкой, — жизненность и поэтичность слились воедино.

Мы спросили Франко Дзеффирелли, почему для обоих фильмов он взял шекспировские сюжеты.

— Во-первых, потому, что свою юность я провёл в классическом театре, и мне трудно было дебютировать в кино современной темой. Во-вторых, потому, что Шекспир оказался лучшим автором для кино. В-третьих, потому, что культурный уровень зрителей поднялся сейчас до того, что они могут воспринимать с экрана даже Шекспира.

— Почему вы остановились на “Ромео и Джульетте”? Что, по вашему мнению, интересно в этой трагедия современным зрителям?

— Главные проблемы, поднятые в трагедии, так же важны сейчас, как и во времена Шекспира. — любовь, дружба, противоречие между миром взрослых, которые не понимают молодых, ненависть и соперничество людей и, наконец, судьба человека. Мы стали намного могущественнее, многое узнали. но человек всё ещё муравей, игрушка в руках судьбы. Ещё далеко не всё зависит от нас, от наших решений и движений нашей души. Мне хотелось, чтобы священник Лоренцо напоминал сегодняшних учёных, применяющих научные средства, чтобы изменить ход событий. Помните его слова, когда он в склепе будит Джульетту: “Сильней нас сила разрушила наш замысел”. Это тоже делает трагедию Шекспира современной историей. “Ромео и Джульетта” всегда, во все времена будет живой историей любви. И в наши дни она напоминает историю иных современных молодых людей. А Меркуцио? Разве это не вполне современный характер—интеллектуал, погибающий от жестокости. Я хотел бы, чтобы современная молодёжь отождествила себя с героями фильма, сумела провести историческую параллель между бурными событиями, происшедшими в Вероне в X1V веке, и волнениями сегодняшнего дня.

...В фильме Дзеффирелли нет поверхностного осовременивания. Зато есть свежесть прочтения. Стремясь передать на экране дух пьесы, он думает не о точности соблюдения авторских ремарок, а о сегодняшнем дне. Он исключает нарочитую модернизацию, но на экране в костюмах ушедших лет показаны сегодняшние страсти, духовный мир тех, кто сидит в зрительном зале. Сегодняшняя молодёжь, её чувства, её стремление к бунту, к независимости, поиски утраченной чистоты и поэзии — вот что волнует режиссёра.

Мы спрашиваем Дзеффирелли, как сочетал он требования кино со стремлением быть верным Шекспиру, желание создать актуальное произведение с уважением к первоисточнику.

— Но Шекспир не идол. Это господин, который взял всем известный старый итальянский сюжет, написал диалоги н добавил свою философию. Кроме того, он сочинил два персонажа, которых не было в первоначальной истории, — Меркуцио и кормилицу. Я взял ту же ситуацию, ту же старую историю и экранизировал её, используя шекспировский диалог, потому что это лучший диалог, который когда-либо был написан. Сценарий создан мной по шекспировской версии 1597 года, но время действия я немного отодвинул назад, чтобы приблизить его к оригинальным итальянским сюжетам на эту тему (новеллам Луиджи Да Порто - 1524г. и Маттео Банделло - 1554г., где действие развивается в начале 14 века - прим.автора сайта)). Фильм содержит все большие сцены и монологи пьесы, но в нём больше действия. Текст от автора убран больше чем на половину. На сцене трагедия идёт два с половиной часа, на экране — два часа пятнадцать минут.

— В первую очередь. Но она ещё и американская, английская. Американская потому, что компания “Парамаунт”подала идею постановки и помогла осуществить её. Это очень существенно, потому что не так много встречается людей, которые хотят тратить деньги на Шекспира. Английская потому, что благодаря Шекспиру в самой поэме есть много английского. Главные роли исполняли английские актёры Оливия Хасси и Леонард Уайтинг, а весь фильм снимался на английском языке. Но первоначальная история, как я уже говорил, итальянская, и снималась картина в Италии. Натура в старой Тоскане, а павильоны на студии “Чинечитта” в Риме, где была построена главная площадь Вероны того времени. В самой Вероне снимать невозможно — по улицам ходят машины, на крышах — телевизионные антенны. И я выбрал просто те места, которые сохранили очарование средневековья, соответствуют моему представлению о том, какой была тогда Верона. Многое в фильм пришло со старых итальянских полотен. Художники, костюмеры, артисты (кроме нескольких главных), статисты, технический персонал и все остальные члены группы — итальянцы.

— Какие средства выразительности — режиссёрские, операторские, актёрские — вы считали главными при экранизации “Ромео и Джульетты”?

— Актёрские. Я давно хотел найти актёров, возраст которых соответствовал бы возрасту героев шекспировской трагедии. А им было лет пятнадцать-шестнадцать. Я видел много театральных постановок “Ромео и Джульетты”, но ни разу не видел в них актёров этого возраста. В театре Глазго во время спектакля исполнительница роли Джульетты потеряла челюсть. Но зрители не заметили этого, так сильно были увлечены шекспировским диалогом. Но в театре можно делать то, что в кино не получится: на экране видна любая фальшь.

- Конечно, пригласить на такие ответственные роли молодых и неопытных актёров — большой риск. Но я думаю, что не менее трудно работать со знаменитостями. Я сотрудничал с Марией Каллас. Ричардом Бартоном и Элизабет Тейлор. Но всё-таки с юными актёрами работать лучше. Юность всегда вознаграждает художника, она даёт ту свежесть и искренность, которую мы уже потеряли. Я сознаю, что трактовка ролей Оливией Хасси и Леонардом Уайтингом несовершенна, но зато в ней есть искренность, движение, молодая неуклюжесть, дающие ценности, которые ничем не заменимы. Актёры дали фильму то, что я ожидал от них: все совершенства и несовершенства молодости.

— Какие шекспировские экранизации кажутся вам наиболее удачными?

— “Отелло” Орсона Уэллса, частично “Ричард III” Лоренса Оливье, “Гамлет” Григория Козинцева. Я восхищен его фильмом — классическим по манере, философским по мысли. Но в то же время, когда Козинцев делал своего “Гамлета”, я ставил в театре “Гамлета” сегодняшнего дня, используя все достижения психологии и психоанализа, учитывая стремление к бунту, которое живёт в сердцах молодёжи сегодня. Джордже Альбертацци ходил в чёрном свитере среди условных декораций. Духа отца не было. Гамлет сам своим воображением воссоздал картину убийства отца — как в спиритическом сеансе.

— Помогает или мешает кинорежиссёру театральный опыт?

— Театр даёт режиссёру знания, широкую профессиональную платформу. Кино началось с театра и многое берёт из него. В фильмах режиссёров, много работавших в театрах, — Лоренса Оливье. Питера О'Тула и других, — всегда заметен театральный опыт. Но это не недостаток, а достоинство... Мой сценический опыт делает меня сильнее в кино. Разумеется, это не значит, что кинорежиссёр не должен быть свободен от тех театральных форм, которые не присущи экрану. Я буду продолжать ставить оперы, драмы и фильмы, стараясь в каждом виде искусства говорить со зрителем его языком.

— Кто из современных кинорежиссёров кажется вам самым интересным?

— Чарли Чаплин, не превзойдённый никем. “Мсье Верду” — лучший фильм всех времён и народов. В Италии — Федерико Феллини. В СССР — Григорий Чухрай, Александр Алов и Владимир Наумов, Иосиф Хейфиц.

...Франко Дзеффирелли продолжает много работать в театре. Он поставил на Бродвее “Даму с камелиями”, в которой молодую героиню играла Сюзан Странсберг, в Италии пьесу Эдварда Олби “Кто боится Вирджинию Вульф?” и “После падения” Артура Миллера с Джордже Альбертацци и Моникой Витти, “Деликатный баланс” Олби и “Чёрную комедию” Питера Шеффера. Его планы связаны и с театром и с кино.

— После “Ромео и Джульетты” трудно выбрать подходящий сюжет для нового фильма — все идеи кажутся бледными. Кроме того, хочется отдохнуть от Шекспира. Предлагали экранизировать “Макбета”, но я отказался. Остановился на “Жизни Галилео Галилея” по пьесе Брехта. Весной 1969 года начну пробы актёров. Это будет не экранизация пьесы, а скорее фильм на базе спектакля, открытий и достижений Брехта. Шекспир — это само кино, шекспировское изложение событий, драматическая экспозиция фактов как нельзя более подходят для экрана. Брехт—это театр. Но у него есть интуиция и много других ценностей, которые должно использовать кино. Кроме того, я хочу сделать фильм о проблемах сегодняшнего дня. Они касаются молодёжи — молодых людей разных стран. Фильм о том, как решает эти проблемы молодёжь трёх народов—русского, английского и итальянского.

Здесь, в России, я хочу подчеркнуть огромное международное значение русской культуры, которое, может быть, вы сами до конца не осознаёте. Влияние русской культуры на мировую огромно. Ваши великие персонажи—Андрей из “Войны и мира”, Маша из “Трёх сестёр” и другие — близкие нам люди, наши братья и сёстры. Я хочу собрать в Москве международный состав актёров—самых крупных—и поставить здесь с ними “Три сестры”. И, наконец, есть проект совместной кинопостановки. Вместе с Игорем Моисеевым я хочу экранизировать “Божественную комедию” Данте. Осуществить этот проект можно только в России, потому что нигде нет такой высокой театральной и кинематографической культуры и такого обилия талантов. Этот фильм у меня в голове и в сердце.

На вилле в Позитано. Побережье Амальфи на юге Италии

В римском доме "Вилла Гранде", с Оливией Хасси и Agi Bjaxhieu, племянницей Матери Терезы

- Я встретился с Франко на его вилле в предместьях Рима. Мне хотелось узнать, что его, итальянца, побудило работать в Англии над Уильямом Шекспиром.

- История эта началась ещё в детстве, во Флоренции. Я был плодом незаконной любви. Моя мать яростно защищала моё право на жизнь, но, к сожалению, она рано умерла, когда мне было всего шесть лет. У отца была другая семья и он не мог взять меня к себе. Я жил со своей тётей, которая любила меня, как родная мать. Отец принимал участие в моём воспитании, у него была навязчивая идея: он хотел, чтобы я изучал английский, поскольку он был торговцем текстилем во Флоренции - импортировал шёлк и шерсть со всего мира, особенно из Англии, из Манчестера. И у него была помощница, мисс Мэри О'Нил, удивительная женщина. Она работала с моим отцом. Так вот, однажды он сказал ей по секрету, (поскольку он не афишировал, что я был его сыном), он сказал: "Этот мальчик - замечательный ребёнок (мне было тогда лет семь-восемь), и я хочу воспитать из него безупречного английского джентльмена." Она жила в крохотной тёмной комнатке, заполненной старой мебелью и всякого рода памятными вещицами. На комоде стояла статуэтка Уильяма Шекспира и портрет Элен Терри в роли леди Макбет...

- В 1998 году Дзеффирелли ищет подростка на роль самого себя в автобиографическом фильме "Чаепитие с Муссолини" о предвоенных годах во Флоренции. На роль Мэри О'Нил приглашена Джоан Плоурайт.

- Она давала мне читать Шекспира , великих классиков, разумеется, учитывая мой возраст, и в первую очередь "Ромео и Джульетту". Она особенно настаивала на "Ромео и Джульетте", поскольку как она говорила - эти замечательные слова я запомнил на всю жизнь - она говорила: "Я хочу, чтобы ты как можно раньше узнал, что такое любовь, потому что любовь приходит в твою жизнь вместе с рождением, когда ты впервые видишь свет, который Господь дарует нам. Этот свет и есть любовь." Она утверждала, что любовь - это ключ к жизни. Так вот, мы с ней разыгрывали сцены из "Ромео и Джульетты". Она залезала на стул, изображая Джульетту на балконе, а я стоял на полу, на коленях, и отвечал ей за Ромео (Дзеффирелли читает:" Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! Джульетта - это солнце...").

- Когда у директора театра Олд Вик возникла идея создания итальянской версии "Ромео и Джульетты", его выбор пал на Франко Дзеффирелли, поставившего несколько итальянских опер на сцене Ковент Гарден.

- Я работал над постановкой в Ла Скала, когда мне позвонили из Англии:" Это мистер Дзеффирелли? С Вами говорит генеральный директор театра Олд Вик. Нам бы очень хотелось обсудить с Вами возможность вашей работы в качестве режиссёра над новой постановкой Шекспира. Не могли бы Вы приехать в Лондон?" Я решил, что это шутка, и ответил тоже шуткой:"Да, конечно, но при одном условии: пусть королева Елизавета лично позвонит мне, тогда, возможно, я соглашусь." И я повесил трубку. А через два-три дня я получаю официальное приглашение. Но я никогда не ставил спектакли на английском языке. Мне пришлось рыться в памяти, чтобы восстановить то, чему меня когда-то учила Мэри О'Нил.

- Премьера спектакля "Ромео и Джульетта" в театре Олд Вик состоялась 14 октября 1960 года. Несчастных влюблённых играли Джон Страйд и Джуди Денч.

- Самое главное, что я вынес из этой работы - я понял, в чём величие Шекспира. Вы можете спросить японского крестьянина: кто является величайшим драматургом в истории человечества? Шекспир! Причём, он не читал Шекспира в подлиннике. Он мог читать его или слышать о нём в переводе. То есть, в Шекспире есть что-то универсальное, существующее за пределами красоты поэзии, что делает его гением театра. Поэтому я отчаянно цеплялся за то, что "Ромео и Джульетта" - итальянская история Для меня было безумно важно, что герои пьесы - итальянцы.

- Первые критические отзывы о спектакле были ужасными, не так ли?

- Да, кошма-а-арными. Кроме одного. Я был в Брюсселе, работал над новой постановкой, и ко мне приехал друг их Лондона. Он спросил:"Ты читал статью Кеннета Тайнана в сегодняшнем Обзёрвере?" Нет. А что? "Беги и купи!"

- "Постановка Франко Дзеффирелли пьесы "Ромео и Джульетта" - это открытие, возможно, революция. Режиссёр находит простой и ошеломительный ход: его персонажи - это реальные люди в реальном городе."-(выдержка из статьи Тайнана). Спустя восемь лет Дзеффирелли собирает деньги на постановку фильма "Ромео и Джульетта" с двумя никому не известными и совсем юными актёрами, Леонардом Уайтингом и Оливией Хасси.

- Я хотел доказать, что фильм по Шекспиру может иметь грандиозный успех, даже если в нём не заняты суперзвёзды. Представьте двоих детей четырнадцати и шестнадцати лет. Это было именно то, что нужно. Кинематограф дал мне потрясающую возможность сделать то, о чём я мечтал с самого начала - снять историю о детях... (звучит музыка Нино Рота из фильма "Ромео и Джульетта")

- Съёмки были очень реалистичными, особенно для того времени: драки, смерть, любовь...

- Любовь, страсть, ярость. Шекспир - очень страстный автор. Кровь буквально кипела в том елизаветинском театре... Эскиз к "Ромео" (Дзеффирелли показывает рисунок в рамке, где изображены Оливия Хасси и Леонард Уайтинг в сцене на балконе из фильма). Я хотел подарить его принцу Чарльзу, поскольку он видел "Ромео и Джульетту", когда был ребёнком, юношей, и ему очень понравился фильм. Я помню, он устроил приём для этих двоих детей и танцевал с Оливией весь вечер...

Дзеффирелли в окружении актёров фильма "Чай с Муссолини"

преподносит принцу Чарльзу эскиз к фильму "Ромео и Джульетта"

(сам рисунок можно видеть в статье о выставке Дзеффирелли в Москве):

Никита Михалков, Наталья Аринбасарова и Франко Дзеффирелли

во время кинофестиваля в Карловых Варах, 1999 г.

автор сайта "Ромео и Джульетта" - Ольга Николаева

Сайт "Ромео и Джульетта" (включающий также наш МУЗЕЙ ЛЮБВИ ) представляет авторский проект-исследование "история и легенда шекспировского сюжета", являющийся результатом многолетнего тематического поиска, а также дружеского взаимодействия создателей сайта с коллегами из итальянских клубов. Он был опубликован в Сети в марте 2000 года. За время своего существования данный уникальный проект стал основным источником информации для создателей многих других Сетевых и печатных изданий родственной тематики. Замечено также немалое число случаев недобросовестного использования наших материалов. Поэтому мы просим пользователей учитывать факт первичности содержания данного сайта "Ромео и Джульетта" и обязательно ссылаться на него, даже в том случае, когда они применяют материалы других сайтов, совпадающие с нашими либо явно построенные на них и игнорирующие права на интеллектуальную собственность. О принципах информационного сотрудничества с нами можно узнать на странице "Обращение к пользователям".

Материалы данного сайта "Ромео и Джульетта"нельзя

воспроизводить где-либо без разрешения его создателей.

При их упоминании ссылка на этот сайт обязательна.

Все материалы представлены здесь исключительно с целью ознакомления.