Леонард Уайтинг - незабываемый Ромео в фильме Дзеффирелли - на фестивале Шекспир в летнюю ночь, в Москве
Приветствуем Вас на тематическом сайте "Ромео и Джульетта" - разделы / sections - Romeo and Juliet
Леонард Уайтинг и Иэн Хэйдн Смит
Дискуссия в рамках фестиваля "Шекспир в летнюю ночь"
Москва, 23 июня 2016
|
|
В июне 2016 года в Москве на территории парка искусств Музеон" проходил фестиваль "Шекспир в летнюю ночь", посвящённый 400-летию памяти великого драматурга. События фестиваля, организованного Британским Советом в России, во многом были представлены ретроспективой знаменитых шекспировских фильмов, показ которых сопровождался лекциям специалистов в области кино, мастер-классами и беседами со зрителями. Один из вечеров фестиваля был посвящён дискуссии с Леонардом Уайтингом и Иэном Хэйдном Смитом, британским киножурналистом, радиоведущим и писателем, которая предваряла демонстрацию фильма Франко Дзеффирелли "Ромео и Джульетта" (1968), принёсшего Леонарду Уайтингу мировую славу в образе юного Ромео.
|
|
Авторы и друзья сайта, члены Клуба Джульетты в России, встретились с Леонардом Уайтингом и его супругой перед началом мероприятия. Поскольку дискуссия в открытом кинозале парка "Музеон" проходила на английском языке, представляем вашему вниманию её русский перевод, сделанный Екатериной Смирновой специально для www.romeo-juliet-club.ru
|
|
|
Использование материалов сайта www.romeo-juliet-club.ru возможно только
с разрешения автора , официального представителя Клуба Джульетты в России
|
|
|
Иэн Хэйдн Смит: Добрый вечер, дамы и господа. Рад видеть вас снова. Меня зовут Иэн Хейден Смит, я один из кураторов Британского Совета на фестивале “Shakespeare lives”. И я очень, очень счастлив, что сегодня с нами в Москве Леонард Уайтинг, с которым мы можем поговорить о его опыте работы с Франко Дзеффирелли… Там в середине сидит женщина, которая уже приготовила руки, чтобы хлопать… (Смех) Но прежде чем мы это сделаем… Что кажется мне наиболее интересным в этом фильме (и, я думаю, в этом и заключается романтика кинематографа) – это то, что на экране мы видим воплощение совершенной любви. Я думаю, что существует всего несколько по-настоящему прекрасных романтических пар в истории кино. Например, Моника Витти и Ален Делон в фильме Микеланджело Антониони «Затмение», снятом в начале 60-х; снова Ален Делон и Клаудиа Кардинале в фильме Лукино Висконти «Леопард», вышедшем в 1973. Из более позднего – в 2000 году Вонг Карвай, гонконгский режиссёр, снял прекрасный фильм «Любовное настроение», в котором заняты, возможно, двое из самых красивых людей в мире – Тони Люн и Мэгги Чун. И наконец, есть Леонард Уайтинг и Оливия Хасси – самая изысканная экранная пара. И я подумал, что, прежде чем мы продолжим – я знаю, что этот фильм будет показан через час, поэтому я решил продемонстрировать вам небольшую сцену из него, чтобы проиллюстрировать, что я имею в виду.
(Сцена из фильма)
Поприветствуйте одного из величайших Ромео – Леонарда Уайтинга!
У меня был выбор между этой сценой и той, где Леонард Уайтинг обнажён, и я решил, что вы пока с таким не справитесь, поэтому вам придётся подождать час, чтобы это увидеть.
План на сегодняшний вечер таков: мы с Леонардом побеседуем в течение примерно получаса, потом я предоставлю вам возможность задать любые вопросы или высказать комментарии, а потом, если это в пределах человеческих возможностей, мы все соберёмся здесь, в центре, и все вместе обнимемся с Леонардом. Скрестим пальцы.
|
|
Леонард Уайтинг: А можно мне тоже задавать вопросы?
Иэн Хейден Смит: Можно, если хотите. Только не задавайте их мне.
ЛУ: Я хотел бы попросить у всех номера телефонов.
(Смех)
ИХС: Сейчас вы в Москве не в первый раз. Прежде чем мы обратимся к фильму, давайте поговорим о ваших отношениях с Москвой. Вы были здесь, когда вам было 12?
ЛУ: Да.
ИХС: Что вы делали?
ЛУ: Я приехал сюда с Национальным театром, я был его самым молодым участником. Мы играли в Кремлёвском дворце прекрасную пьесу под названием «Любовь за любовь», написанную Конгривом, главную роль играл великий актёр Лоуренс Оливье. И я был здесь; я был маленьким мальчиком. Мне очень понравилось быть в Москве, и я счастлив, что снова оказался здесь. У меня здесь много друзей, и я рад всех их видеть.
ИХС: Вы приезжали сюда ещё раз? Это было где-то в конце 80-х – начале 90-х?
ЛУ: Да, я был здесь ещё, потому что у меня был русский партнёр… Ну, вообще он был грузином, это, кажется, немного другое… Мы снимали анимационный фильм, и это был мой последний визит сюда. Да.
ИХС: Итак, давайте вернёмся к началу вашей карьеры. Я впервые встретил Леонарда в Москве пару дней назад, и узнал, что место, где он вырос, находится совсем рядом с моим домом в Лондоне, в районе Каледониан Роуд. Как вышло так, что ваша жизнь на Каледониан Роуд в итоге привела вас в Москву?
ЛУ: Дело в том, что я всегда любил музыку. Музыка – моя огромная любовь. Я начал петь в местной церкви, потому что мы католики, и кто-то услышал меня и сказал: «Думаю, он неплохо поёт. Почему бы вам не отправить его туда, где он научится петь как следует?». Поэтому я поехал и около 3 лет получал классическое образование, и кто-то услышал меня, когда я занимался со своим преподавателем, и сказал: «О, звучит здорово. Отправьте его на прослушивание для мюзикла «Оливер!», о котором вы, наверное, слышали». Меня пригласили на прослушивание, я отправился прямиком в Вест-Энд – самый важный район Лондона – и так началась моя карьера. Но то, о чём говорит Иэн, очень интересно, потому что тот район, в котором я вырос, был рабочим и очень скромным, в нём не было ничего изысканного. Поэтому вы можете понять, что роль Ромео открыла для меня удивительный новый мир. Она дала мне возможность поехать в Италию. Я уверен, некоторые из вас были в Италии, да? Это самая красивая страна в мире, правда? Вот таким было начало.
ИХС: Кстати, завтра утром Леонард уезжает в Верону, чтобы участвовать в таком же показе. А потом вы отправляетесь путешествовать по Италии?
ЛУ: Да, мы сначала поедем на Юг, а потом – в Сорренто.
ИХС: У вас очень трудная жизнь, правда?
ЛУ: Да, Боже, жизнь такая тяжёлая!
(Оба от души смеются)
ИХС: Какова ваша самая большая страсть? Сцена, театр или сам момент игры?
ЛУ: Я думаю, моя жена.
(Оба смеются)
ИХС: Боже мой! Вы и актёр, и дипломат!
ЛУ: (Смеясь) Хорошо сказано! Да. Понимаете ли, когда я был маленьким, я задумывался над тем, кем мне стать, и я думал, что в мире нет ничего прекраснее, чем заниматься искусством. И так случайно получилось, что я сыграл Ромео. И всё так красиво сошлось, потому что я уверен, что это было случайностью – то, что Дзеффирелли решил снять фильм в это время, то, что он выбрал меня и Оливию. И, думаю, нам удалось воплотить тот прекрасный образ юношеского идеализма, о котором думал Франко. Я недавно услышал прекрасное выражение. Я говорил о случайностях, и кто-то сказал мне: «Только дурак будет разрушать счастливую случайность». Отличное выражение, правда? И вот, сошлось множество вещей, и я стал Ромео. И послушайте, спустя всё это время, спустя многие годы люди всё ещё помнят и любят меня. Это значит, что мне невероятно повезло в моей работе. В моей профессии. Ещё, из желания реализовать всё, чем благословил меня Бог, я уделял много времени писательству и вокальным проектам. Не все из них оказались такими успешными, как я бы хотел, но я не останавливаюсь, потому что благодаря моей семье я всегда в некотором смысле был борцом, потому что многие в моей семье были профессиональными боксёрами. Это всё, что я могу сказать.
ИХС: Как вы сами поймёте в течение следующих 45 минут, Леонард – прекрасный рассказчик.
Я должен спросить вас, вы рассказывали об этом на днях. Был один случай, когда вы находились – в отеле, кажется? Вы, Ричард Харрис и один из братьев Гибб из «Би Джиз».
ЛУ: Да, это реальная история. Покойный Ричард Харрис был великим актёром. В то время он снимал и продюссировал фильм, а мы поехали в Ирландию. Он хотел, чтобы с ним пошли несколько так называемых знаменитостей, и я радостно согласился. Мы задержались на нашем шоу. Он вбежал в бар – его знали как любителя время от времени выпить – и сказал: «Простите, что мы так поздно», а бармен ответил: «Ничего, сэр. Я останусь здесь, пока последний из вас не захочет уйти». В общем, последний ушёл где-то около 6.30 утра. Там был один парень, игравший на фортепьяно, я узнал его: он был моим продюсером, когда я был примерно в том же возрасте, что и Майкл Джексон. Они хотели найти английского Майкла Джексона. Думаю, кого-то, чья кожа была бы чуть светлее. В общем, он сказал мне… Сначала Ричард Харрис спел прекрасную песню “MacArthur Park”, которую вы, возможно, помните с тех давних времён. Её написал Джимми Уэбб. Потом девушка по имени Лулу спела чудесную песню под названием “Shout”. А потом этот парень говорит мне: «Ты всё ещё поёшь?». Я ответил: «Да». Он спрашивает: «Споёшь нам?». – «Конечно». Он говорит: «Что ты хочешь спеть?». Я говорю: «Сыграйте мне просто 12-тактовый блюз». И они стали играть этот 12-тактовый блюз. А я выпил пару пинт Гиннесса, он очень хорош. Чёрное пиво. Вы, наверное, пробовали. И я спел этот блюз. А потом кто-то постучал меня по плечу, я обернулся, и оказалось, что это Морис Гибб из «Би Джиз». Я спрашиваю: «Да-да?», а он говорит: «Мне очень понравилось. Не хотели бы вы записать альбом?». А я говорю: «Нет, спасибо». Можете себе представить? Какой идиот! Ну ничего.
(Оба смеются)
ИХС: Ладно, давайте теперь перейдём к Ромео и Джульетте. Поговорим про самое начало. Пробы у маэстро Дзеффирелли.
ЛУ: В то время я работал в Национальном театре. В газетах я прочитал, что Франко уже нашёл своего Ромео, и, когда мне позвонил мой агент и сказал пойти на прослушивание, я ответил, что в этом нет смысла. Он спросил: «Почему нет?», и я ответил: «Потому что он уже нашёл подходящего мальчика». Тогда он сказал: «Всё равно иди, делай, что тебе говорят». Поэтому я отправился на это прослушивание, оно прошло очень хорошо. Мне перезвонили. Сначала было 400 претендентов, потом их стало 250. Потом около 10. И наконец я оказался в тройке. Я учился в римско-католической школе в Лондоне. Мои гормоны бушевали, если мне позволено так сказать. А девушкам в то время нравились мальчики, у которых были бороды и всё такое. И каждое утро я, будучи очень романтичным во всём, что касается любви, просыпался и старался вытягивать свои бакенбарды, чтобы они были пышными и чтобы девушки говорили: «Да, он такой мужественный», понимаете? Поэтому я очень гордо шёл на это последнее прослушивание к Франко, мне предстояла кинопроба. И первое, что я от него услышал, было: «Дорогой, принеси мне ножницы». И он отрезал их! После этого у меня было ощущение, что я голый. Я прошёл кинопробы, и Франко они очень понравились. И когда я услышал, что получил роль, он сказал: «Ну, теперь мы будем работать вместе». Я из очень скромной семьи, я говорил на очень плохом английском, примерно как говорят в нью-йоркском Бронксе. И я говорил, потому что, знаете, очень трудно читать пятистопный ямб: «Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет…» (говорит с неправильным произношением). Ну, в любом случае, я прошёл прослушивание. Потом Дзеффирелли спросил меня: «Что вы об этом думаете?». И я сказал: «Ну, Франко, я думаю, это здорово. Я знаю, вы ставите оперы, и то делаете, и это…» (говорит нарочито просторечно). А он сказал: «Стоп!», и я замолчал. Он повернулся к ассистенту и сказал: «Какой пятистопный ямб? Он даже по-английски не может говорить». (Смеётся) Поэтому они решили послать меня в хорошую актёрскую школу, чтобы научить правильно говорить. Я очень усердно учился, и, кажется, у меня получилось, не правда ли?
ИХС: Я думаю, получилось.
ЛУ: Большое спасибо, Иэн!
ИХС: Недавно я узнал, что Леонард является сторонником теорий заговоров. У меня есть своя собственная. Когда вы были в числе 500 претендентов… Мы увидим это через час, но и из этого короткого отрывка понятно, что вы были поразительно красивым молодым человеком. Я просто подумал, что, зная Дзеффирелли, вы могли бы ещё оглянуться на выходе оттуда и сказать: «Да, кстати, я католик, я уже говорил? Я, конечно, не пытаюсь повлиять на ваш выбор, господин Дзеффирелли».
ЛУ: Нет, я не думал об этом, но это хорошая идея, да.
ИХС: Так что, на будущее, если будет какой-нибудь режиссёр-католик, просто идите и говорите так.
ЛУ: Да, это отличный план. (Смеётся)
ИХС: Итак, вы рассказывали, что вас учили правильно говорить. Можете теперь рассказать о репетициях с Оливией? И сколько времени у вас было до начала съёмок?
ЛУ: Кажется, у нас было какое-то время, потому что сначала нам нужно было научиться в Англии театральному фехтованию. А когда мы приехали в Италию, Франко сказал: «Нет, нет, никуда не годится». Я спросил: «Почему?», и он ответил: «Это неправильный стиль фехтования». Дело в том, что мы использовали узкие мечи, а нужны были более широкие. Поэтому нам пришлось учиться заново. И, конечно, самое прекрасное – это звучит так глупо, почти как шутка, но это действительно была любовь с первого взгляда. Любовь и страсть в самом лучшем смысле этого слова. Мы и сейчас видимся. Вы все, наверное, знаете, что у неё есть прекрасная, прекрасная дочь по имени Индия, которая выглядит точь-в-точь как её мама в молодости. Мы всё ещё общаемся как близкие друзья. Но разве это не прекрасно – то, что, благодаря красоте и волшебству кино, спустя все эти годы люди помнят наш дуэт как что-то прекрасное и по-настоящему романтичное? Мне невероятно повезло. И, в кого бы мы ни верили, я благодарю Его (поднимает глаза к небу).
ИХС: Я бы сказал, что вы и сейчас чрезвычайно привлекательный мужчина.
ЛУ: Почему вы так говорите?
ИХС: У вас всё ещё есть волосы!
(Оба смеются)
Так, идём дальше... похоже, это были аплодисменты из жалости... Давайте перейдём от периода репетиций непосредственно к съёмкам в Вероне. Боже мой, вот это место для съёмок!
ЛУ: Честно говоря, до того, как я приехал в Италию, я был только в Москве. Я жил в гостинице «Украина». Вы помните те времена, когда вы шли до конца коридора и видели там «мамушку», или управляющую, или как она называлась? И если вы были голодны, вы говорили: «Мне, пожалуйста, два кусочка чёрного хлеба, варёное яйцо и большую банку икры». Так что я был только в России. И ещё я был в Германии – мы поехали туда после России с нашими двумя спектаклями. И после этого, будучи маленьким мальчиком, выйти из самолёта и оказаться в Риме впервые в жизни, было как проснуться и увидеть рай на земле. Io pensi ancora Italia la piu bella paese del mondo. (Я всё ещё считаю, что Италия - самая прекрасная страна в мире). Я люблю её и завтра еду туда. Кстати, я большой любитель пасты.
ИХС: Как вам работалось с актёрской командой? Для многих из них этот фильм был дебютом. Позже вы увидите, что Тибальта играл Майкл Йорк. Каково это было – находиться в Италии в компании большого количества очень привлекательных молодых людей? Наверное, это было очень весело!
ЛУ: Всё было хорошо, но о многих из них я до этого действительно ничего не слышал. Наверное, для них этот фильм тоже был большой удачей. Например, Бенволио играл Брюс Робинсон, который позже прославился в качестве автора сценария и режиссёра фильма «Уитнэйл и я». А Майкл Йорк уже тогда бы довольно знаменит, как мне кажется, потому что он снялся в «Укрощении строптивой» с Лиз Тейлор и Ричардом Бёртоном. И да, это было здорово. Там была одна маленькая история, немного хулиганская, в которой участвовала великая актриса Мэгги Смит. Она была замужем за Робертом Стивенсом, игравшим Принца Вероны. Однажды мы пошли посмотреть на место съёмки и позвали с собой Мэгги, но она сказала: «Нет, я останусь здесь и буду учить английскому слугу Франко». Мы уговаривали её, но она сказала, что было слишком жарко. В общем, мы пошли осматривать места для съёмок, и ожидали, что Мэгги научит его действительно хорошему английскому. Мы вернулись вечером. Это был очень жаркий день, и Франко сказал: «Дорино,» – это было имя слуги, – «Portami una bottiglia di vino bianco per favore con ghiaccio (Принеси мне, пожалуйста, бутылку белого вина со льдом)». И мы все прислушались, потому что ожидали, что сейчас он ответит как-нибудь необыкновенно, пятистопным ямбом или цитатой из фильма по Шекспиру. Я не знаю, как вы переведёте это на русский, но он сказал: «Отвали!». (Смеётся) На этом его уроки английского с Мэгги Смит закончились.
ИХС: (Смеясь) Я думаю, Мэгги, гранд-даме британского театра и кино, не понравится, что о ней такое рассказывают!
ЛУ: Нет, в этом же нет ничего плохого.
ИХС: Но она учила людей не очень хорошим словам...
ЛУ: Думаю, она слышала и похуже.
ИХС: Итак, давайте вернёмся к Франко Дзеффирелли. Вы уже упоминали «Укрощение строптивой» – его предыдущую работу с участием Ричарда Бёртона, Лиз Тейлор, Майкла Йорка, как вы сказали, и этот фильм имел большой успех. В 1960 году он поставил «Ромео и Джульетту» в Лондонском театре, прежде чем создать экранизацию, в которой вы участвовали. Так что к моменту съёмок его репутация могла вселять некоторый страх. Он становился специалистом по Шекспиру.
ЛУ: Меня так просто не испугать. (Оба смеются)
ИХС: Как он работал с актёрами? Каким он был режиссёром?
ЛУ: У Франко есть прекрасное качество, даже сейчас... он уже становится очень старым, но я довольно часто его вижу... Франко сам – блестящий актёр. Поэтому, если у вас начиналась паника из-за того, что вы не знали, как сыграть в какой-то сцене, вы могли сказать ему: «Франко, я не знаю, как это сделать». И он показал бы вам, неважно, женская это роль или мужская. Он потрясающий, потрясающий актёр.
ИХС: Я только что увидел поднятую руку и, честно говоря, я собирался пока ненадолго это отложить, но вас тут так много, я не хотел бы, чтобы кто-то упустил возможность задать вопрос. Итак, хочет ли кто-нибудь задать вопрос прямо сейчас? (Пауза) Внезапно нет желающих. Все притихли. Вон там кто-то есть.
(Аудитории): Кажется, у нас есть переносной микрофон. Да, вот его несут к вам. Подождите минуту, я надену наушники. Пожалуйста, постарайтесь, чтобы ваши вопросы были краткими, если задаёте их на русском, потому что я буду пересказывать их Леонарду.
Итак, вопрос. Сначала комментарий: вы прекрасно исполнили роль Ромео. Каково было влияние этой роли на вас лично?
ЛУ: Это странно, не правда ли – когда ты молод и у тебя есть страсть, желание быть художником, происходит такая чудесная вещь – тебя захватывает момент, и каким-то непостижимым образом в этом мире, в этой вселенной всё способствует тебе в том, что лучше для тебя самого и для того, чем ты занимаешься. Это почти что-то бессознательное. Это, если позволите так сказать, сродни вдохновению, идущему от Бога. И если всё идёт правильно, то получается прекрасный результат. Сегодня мы ходили – нам очень повезло, потому что русские люди так добры к нам – мы ходили на репетицию «Анны Карениной» в театре Станиславского, кажется. И это посещение навело меня на те же мысли. Потому что, когда танцует одна из ваших великих балерин, если она чувствует, что всё делает правильно, если она знает, что выглядит так, как надо, то, наверное, большего и желать нельзя. Что-то начинает руководить ею – может быть, любовь к красоте, а в каком-то смысле, наверное, и любовь к жизни. Правда?
ИХС: А каково это было – все эти годы смотреть на себя в этой роли?
ЛУ: Я вижу, что вы хотите сказать: каково это – стареть?
(Оба смеются)
ИХС: Нет, я просто хотел сказать, что это, возможно, похоже на чтение книги. Ранее я немного говорил про «Короля Лира» и про то, как читал его в 14 лет, а потом в 21, 28, 35... Я не буду продолжать, потому что не хочу говорить вам свой возраст. Но каждое прочтение давало новое впечатление от книги, потому что благодаря жизненному опыту я больше понимаю. Возможно, я не полностью понимаю Лира, и, может быть, не пойму, пока не достигну его возраста. Но я понимаю других героев гораздо лучше, чем когда читал это произведение впервые. Поэтому я спрашиваю, воспринимаете ли вы сейчас свою игру по-другому?
ЛУ: Это странно, но этот фильм так много для меня значит в плане любви и интереса. И я думаю, что мы действительно сделали что-то хорошее для этого мира тем, что помогли этому фильму стать таким популярным и познакомили многих людей с Шекспиром. Это забавно, но я никогда не задумываюсь над тем, сыграл бы я сцену на балконе по-другому или нет, если бы мне довелось играть её ещё раз. Зная меня, я, может быть, поцеловал бы её ещё несколько раз, но это уже другое. (Смех) Потому что мы действительно любили друг друга, это было прекрасно.
ИХС: (Аудитории) Просто из любопытства – это очень опасный вопрос, потому что он может касаться возраста – но поднимите руки те, кто видел этот фильм, когда он только вышел в 1968 году? Хорошо, может быть кто-нибудь, кто видел его тогда, хотел бы рассказать о своих впечатлениях. Есть желающие? Да, вон там чья-то рука. Два человека.
ИХС: Здравствуйте.
ЛУ: Здравствуйте.
(Женщина говорит по-русски)
ИХС: Секунду, простите. Эта дама хотела бы начать с того, что она любит вас.
ЛУ: Я тоже вас люблю.
(Смех)
ИХС: Должен сказать, этот парень полон любви! Она увидела этот фильм, когда была очень молодой девушкой и жила в очень грязном городе. Это интерпретация переводчика! Не моя! (Смеётся)
ЛУ: И вы помните меня все эти годы. Спасибо. Это значит, что Франко, Оливия и я сделали что-то правильное.
(Женщина говорит по-русски)
ИХС: Фильм произвёл на неё невероятное впечатление, если я правильно понял. Он придал ей сил и очень повлиял на её жизнь. Я перефразирую её слова.
ЛУ: Но это же прекрасно.
ИХС: Она хотела бы достичь такого же уровня в своей жизни. И сегодня это возможно! (Все смеются) Миссис Уайтинг, покиньте театр, пожалуйста (Все продолжают смеяться)
(В сторону) Простите, продолжайте.
ЛУ: Это прекрасная история, потому что это ведь замечательное подтверждение любви людей к искусству – оно может менять вашу жизнь. И – (говорит по-русски) «большое спасибо».
ИХС: Спасибо.
(В сторону) Кажется, кто-то ещё... да, вон там, простите. Там два человека подняли руки.
(Женщина говорит по-русски)
ИХС: Эту женщину на фильм привела её мама. Ей было три года – с тех пор она находится под наблюдением врачей. (Смеётся) Нет, нет!
(Женщина продолжает говорить)
Мама не давала ей увидеть некоторые сцены, закрывая ей глаза рукой. Но позже она пересматривала этот фильм.
(Женщина продолжает говорить)
ИХС: Она пересматривала его 20 или 30 раз. Нам придётся позвать охрану (смеётся), чтобы не подпускать её близко. И она просто хочет поблагодарить – не только вас, но и Франко Дзеффирелли, Майкла Йорка, Нино Рота...
(В сторону) Может быть, перейдём к следующему вопросу чуть позже. Сначала давайте поговорим про Нино Рота.
ЛУ: Да, спасибо большое. Это очень хорошие слова. Кто-то сказал однажды: «Детям нельзя показывать этот фильм, там же есть сцены, где они голые». На что ему возразили: «Королева это видела, значит, и другим можно». Понимаете? После начала съёмок к нам присоединился Нино Рота. Нас представили друг другу, мы пели песни из «Богемы», он играл на фортепиано. А потом мы перешли к песне из фильма, “What Is A Youth”, вы, наверное, её помните, и Франко попросил меня спеть её. Я спел, и Франко сказал: «Идеально». Однако он велел мне пойти домой к Нино, чтобы отрепетировать исполнение. Поэтому я пошёл в Трастевере в Риме, чтобы увидеться с Нино. Мне очень нравилось то, что он делает. Как вы знаете, он написал музыку к «Крёстному отцу» и «Истории любви». Он был крошечным, крошечным человеком, похожим на маленькую мышку. Когда я пришёл к нему домой, я увидел там орган и нажал на одну клавишу, проходя мимо, и он сказал: «Леонардо, сыграй мне на фортепиано». Я сказал: «Маэстро, я не умею играть на фортепиано», а он ответил: «Все умеют играть на фортепиано!» (Смеётся) Это был бы забавный мир, в котором можно было бы прийти к кому-нибудь домой, и тебе бы сказали: «Немного Шопена?». В общем, он сказал мне: «Я должен сообщить тебе кое-что очень важное». Я спросил: «Что же?». Он сказал: «Подойди сюда». Я подошёл. Он сказал: «Внизу находится магазин с лучшим в мире мороженым!». Как будто это было огромным секретом. Я решил, что, поскольку и так играю в фильме главную роль, не буду исполнять ещё и песню. Поэтому мы так всё и оставили. Но я всегда с большой теплотой и восхищением думаю о Нино, потому что он был просто гением. А самым смешным было то, что, хотя он имел такой успех в кино, ему на самом деле не очень нравилось писать музыку к фильмам. Он занимался этим только потому, что хотел заработать как можно больше денег для своей консерватории, чтобы учить музыке молодых людей на севере Италии.
ИХС (В сторону, обращаясь к аудитории): Кажется, у нас был кто-то ещё. Ага.
Женщина (говорит по-английски): Добрый вечер, сэр.
ЛУ: Добрый вечер.
Женщина: Я хотела бы поделиться своей историей. Я впервые увидела «Ромео и Джульетту» с вашим участием, когда мне было 15. Я играла Джульетту в школьной постановке, и ваш фильм вдохновлял меня. С тех пор я пересматривала его много раз, может быть, сотни или тысячи раз. Это совершенно невероятно, что вот, спустя 20 лет, вы здесь. Большое спасибо вам за вдохновение.
ЛУ: Спасибо вам. Мы с женой счастливы быть здесь. Могу я рассказать одну немного хулиганскую историю?
ИХС: Давайте.
ЛУ: Она не очень уж хулиганская, но связана с Шекспиром.
ИХС: Если в аудитории есть дети, пожалуйста, закройте им уши.
ЛУ: Если есть дети… Как та дама, которой было три года, когда она смотрела фильм. Я думаю, это хорошая история. Когда работаешь в театре, периодически слышишь такие. Однажды во время интервью у одного знаменитого актёра или продюсера спросили: «Можно задать вам один очень сложный вопрос?». Он ответил: «Да, конечно. Задавайте». И журналист спросил: «Как вы думаете, спала ли когда-нибудь Офелия с Гамлетом?». – «В моей труппе – всегда», – ответил этот продюсер. (Смеётся) Забавно, правда? Надеюсь, эта история не слишком грязная.
ИХС: Нет, всё хорошо!
(Аудитории): Есть ещё вопросы? Да, вот тут впереди кто-то есть. Если кто-то с задних рядов хочет задать вопрос, пожалуйста, подайте голос, потому что нас тут слепят огни. Мы сразу подойдём к вам.
(Женщина говорит по-русски)
ИХС (Смеясь): Во времена Шекспира все актёры во всех театрах были мужчинами. Если бы это правило существовало и сейчас, согласились бы вы играть Джульетту?
ЛУ (Смеясь): Я думаю... Как зовут этого актёра, который на таком специализируется? Марк?..
ИХС: А, Марк Райлэнс, он играет в театре. Да.
ЛУ: Марк Райлэнс. Он мог бы сделать это гораздо лучше, чем я, мне кажется. Мне не очень идут серьги и губная помада.
ИХС (Запинаясь): Я... я... Вы знаете, я...
ЛУ: Ну что вы...
ИХС: Добавить немного духов Коко Шанель…
ЛУ: Спасибо. Кстати, мою собаку зовут Коко.
ИХС: Правда?
ЛУ: Да. Может, она сыграла бы Джульетту.
ИХС (аудитории): Тут рядом кто-то поднимал руку. А потом мы вернёмся к задним рядам.
Мужчина (говорит по-английски): Честно говоря, сегодня вечером я увижу этот фильм впервые, поэтому, к сожалению, пока не могу выразить своё мнение. Но я видел другие экранизации этой пьесы. Что вы думаете о других актёрах, игравших Ромео и Джульетту?
ЛУ: Это очень хороший вопрос, мне надо быть очень осторожным в своих словах о Леонардо ДиКаприо. (Смеётся) В общем-то, по одной причине: недавно я посмотрел «Волка с Уолл-стрит», и он играет там просто фантастически. Поэтому сложно говорить что-то плохое. Но мне не очень понравился фильм База Лурмана. Мне кажется, нет ничего хорошего в том, что все сейчас пытаются быть такими корректными во всём. Политкорректность – понимаете, когда Меркуцио обязательно должен быть трансвеститом, и так далее. То есть, я не понимаю, почему зрителя нужно всё время опекать и изо всех сил пытаться ему понравиться, когда для этого вполне достаточно красоты самого произведения? Итак, кто произвёл на меня впечатление? Меня совершенно не впечатлила версия Лоуренса Харви 1954 года. Такое ощущение, что все там принимали валиум. Так и представляется, как они утром приходили на площадку, и режиссёр говорил: «Давайте, примите валиум!». И ещё, этот фильм очень манерный. Он понравился мне меньше всех. Но я по-прежнему думаю, что наш фильм всё-таки выдержал испытание временем. И я правда очень горжусь, что оказался причастен к его созданию.
ИХС (аудитории): Кто-то поднял руку вон там. А потом мы вернёмся сюда. Пока несут микрофон... Вы говорили о политкорректности и о фильме Лурмана. Ваш фильм снимался в 1968 году, на это время пришёлся пик движения контр-культуры. И, как ни странно, этот фильм, очень традиционный фильм по Шекспиру, задел за живое людей в этот период.
ЛУ: Наш фильм?
ИХС: Да. Не могли бы вы рассказать о том, как это было – ваша поездка в Америку, премьеры в то время, в 1960-х, когда казалось, что всё разваливается, всё меняется.
ЛУ: Да, конечно. Но сначала... Я хотел бы сказать, что Баз Лурман слишком сильно старался завоевать аудиторию. А если вы это делаете, это значит, что с вами случилось худшее – то худшее, что может произойти с художником; то, что выглядит натянуто. Мне кажется, во всём его подходе есть что-то натянутое. Но что касается нас – мы не знали про всю эту «власть цветов» и движение хиппи, пока работа над фильмом не закончилась. А потом мы с Оливией стали в каком-то смысле кумирами подростков. И все говорили... Мы поехали в Америку, и все вокруг курили травку и пели "When you go to San Francisco Make Sure you Wear Flowers in your Hair" («Если собираешься в Сан-Франциско, не забудь вплести цветы в волосы»). Когда я приехал, я первым делом взял свои деньги и поехал в Хейт-Эшбери, чтобы купить себе джинсы. Я повесил их на дверь, а когда вернулся, обнаружил, что кто-то украл мои 100 долларов. И я подумал: «Минуточку, что-то это не дивный новый мир». (Смеётся) Но всё закрутилось, нас приглашали крупнейшие телевизионные каналы, началась рекламная кампания «Парамаунт», мы давали по 15 интервью в день. Мы работали очень, очень усердно, и в итоге нас ждал большой успех.
ИХС (одному из зрителей): Да?
Женщина: Могу ли я попросить вас спеть что-нибудь?
ЛУ: О нет! (Смеётся)
Женщина (говорит по-английски): Просто вы сказали, что кто-то говорил «здорово» о том, как вы поёте, и теперь я мечтаю услышать это!
ЛУ: Милая, лучше сделайте вот так. В Интернете зайдите в Google - YouTube - введите моё имя. Песня называется "You Don't Know Me", это одна из моих любимых песен. И вы услышите, как я пою в сопровождении пианино. Хорошо?
Женщина (говорит по-английски): Нет, этого мало! (Смеётся)
ЛУ: Вы хотите, чтобы я спел «Калинка моя»? (Смеётся)
ИХС (аудитории): Там кто-то в середине поднимал руку. Да.
(Мужчина говорит по-русски)
ИХС: Так, спрошу сначала это. Один из самых заметных пропусков в этом фильме – то, что мы не видим, как Ромео убивает Париса.
ЛУ: Интересно.
ИХС: Чем это объяснялось? Попыткой сократить фильм? Или этого требовал образ Ромео?
ЛУ: Нет, нет, это отличный вопрос, потому что на самом деле произошло вот что. На меня надели новый костюм, очень тёмный, и мы сняли сцену с Парисом. И через два месяца Франко говорит мне: «У меня для тебя две новости, хорошая и плохая». Я спросил: «Какая хорошая?». Он ответил: «Сцена убийства Париса была твоей лучшей сценой во всём фильме. Ты сыграл потрясающе». Я сказал: «Спасибо, маэстро. А какая плохая новость?». И он ответил: «То, что мы вырезали эту сцену». (Смеётся) Фильм получился очень, очень длинным, и нужно было сократить его. И, к сожалению, эту сцену убрали. Я бы очень хотел когда-нибудь увидеть её, посмотреть, действительно ли она так хороша, как сказал Франко. Я не знаю.
ИХС: А второй вопрос?
(Мужчина говорит по-русски)
ИХС: Это очень интересный взгляд на Ромео и Джульетту! Не кажется ли вам, что вина за всё происходящее в пьесе лежит не на семьях, а на самих Ромео и Джульетте; может быть, они думают о себе слишком много, придают самим себе слишком большое значение? И особенно это касается Ромео.
ЛУ: Не знаю. Нет, я так не думаю. Это необыкновенная история, и, мне кажется, лучше придерживаться исходного текста и играть так, как написано. Да, некоторые говорят, почему отец Лоренцо не отправил Джульетту на быстрой лошади или хотя бы на медленном ослике в Мантую, чтобы встретиться со своим мужем, вместо того, чтобы ждать... Понимаете, о чём я? Поэтому, я думаю, пусть лучше всё будет как есть.
ИХС: Но если вы угостите Леонарда парой литров пива в баре за углом, он, я уверен, весь вечер проговорит с вами об этом.
ЛУ (Смеясь): Это было бы здорово.
ИХС (аудитории): У нас есть время ещё для двух вопросов. О, сколько сразу рук! Есть кто-то на самом последнем ряду, если мы доберёмся туда с микрофоном... Не опускайте руку, пожалуйста, я уверен, что там есть кто-нибудь с микрофоном. И тем временем передайте, пожалуйста, микрофон той даме в середине. Итак, сначала пусть говорит мужчина, а потом дама.
Мужчина (говорит по-английски): Да, я был первым. Простите. Добрый вечер. Во-первых, большое спасибо, что приехали к нам.
ЛУ: Спасибо.
Мужчина (говорит по-английски): Я хотел бы спросить: кто ваш любимый герой из всех шекспировских персонажей?
ИХС: Из всех шекспировских персонажей?
Мужчина (говорит по-английски): Да. Кто ваш самый любимый и самый нелюбимый герой и почему?
ЛУ: Я думаю, мой любимый герой – Гамлет. Я люблю эту пьесу. Этот герой так глубок. А самая нелюбимая роль – я думаю, это Горацио из «Гамлета». Я имел несчастье играть его несколько раз. Это одна из тех ролей, про которые говорят «врагу не пожелаешь». Потому что он по сути ничего не делает, он просто ходит за Гамлетом и говорит: «О, это ужасно», «Да, это хорошо». Мне это не нравилось. Но Гамлет, на мой взгляд, прекрасен.
ИХС: А в самом фильме какая сцена ваша любимая?
ЛУ: Думаю, это сцены с драками. Но мне также нравится сцена, где он прощается с ней утром, и их руки тянутся друг к другу. Мне кажется, это очень красиво.
ЛУ: Добрый вечер.
Женщина (говорит по-английски): Добрый вечер. Что бы вы могли посоветовать тем, кто собирается играть Ромео?
ЛУ: Я не знаю. Думаю, лучшее, что можно здесь сказать – это то, что образ Ромео – это образ идеализированной любви. Но для того, чтобы эта история была убедительной, вы должны играть его именно так. Вы должны руководствоваться поэзией, красотой – и довериться Шекспиру: вы должны верить, что он знал, что делает. Я думаю, что он был очень неглупым человеком и прекрасным художником. Вы должны доверять ему. Я думаю, это лучшее, что можно сделать.
ИХС: (аудитории) Наверное, ещё два вопроса. Да, вот тут кто-то есть.
(Женщина говорит по-русски):
ИХС: Она хотела бы выразить огромную благодарность Франко Дзеффирелли и актёрам за то, какими вы показали отношения главных героев, за чистоту этих отношений.
ЛУ: Это правда. Мне кажется, в последнее время люди стараются наполнить искусство чем-то уродливым и ужасным, потому что им кажется, что это лучше отражает сегодняшнюю реальность. Я не согласен, я не думаю, что это плохо – вместо этого делать что-то красивое, духовное, романтичное, оптимистичное. Есть хорошие художники, у которых в некотором роде есть талант показывать красоту через уродство. Такие, как Бэйкен, например. Я сам очень люблю заниматься живописью. В общем-то, именно ею я сейчас и занимаюсь бОльшую часть времени. Моя жена говорит мне: «Пора завтракать». А когда я заканчиваю завтракать, она говорит: «В мастерскую». (Смеётся) И я иду и провожу весь день в мастерской. Хоть это и не модно, я думаю, что никому не повредит показывать красоту, как сделал это Франко в своём фильме. Я так думаю.
Женщина (продолжает говорить по-русски)
ИХС: Мы живём в такие неспокойные времена, и это чудесно, что существует фильм, в котором есть такая чистота, и она благодарит вас за это.
ЛУ: Это прекрасно, что она говорит об этом, потому что это значит, что искусство существует не зря, не просто ради развлечения. Я думаю, было бы здорово жить в таком мире, где, например, Россия и Великобритания могли бы целый год проводить совместный фестиваль, чтобы показать, насколько в обеих странах любят и ценят искусство. Потому что, как мне кажется, это то, ради чего и стоит жить.
ИХС (женщине): И ваш второй вопрос?
(Женщина продолжает говорить по-русски)
ИХС: Видели ли вы последнюю экранизацию "Ромео и Джульетты", адаптированную, кажется, Джулианом Феллоузом, автором сценария "Аббатства Даунтон"?
ЛУ: Нет, не видел.
ИХС: Ничего. Оставайтесь верным своему фильму.
(аудитории) У нас осталось время для последнего вопроса. Ага, вон там кто-то впереди.
ЛУ: Это Алекс?
(ИХС и ЛУ перешёптываются)
Мужчина: Леонард, у меня очень короткий и, думаю, простой вопрос. Фильм «Ромео и Джульетта» считается одним из лучших фильмов о любви из когда-либо снятых. И это правильно, поскольку любовь – одна из лучших тем, на которые можно снимать фильмы. Вопрос таков: какие фильмы о любви больше всего нравятся лично вам?
ЛУ: Я думаю, мой.
ИХС: А скромность – одна из ваших самых привлекательных черт.
(ИХС и ЛУ смеются)
ЛУ: Вообще я совсем не люблю хвастаться. Иногда я могу быть очень стеснительным.
ИХС: Возвращаясь к вашему фильму и опыту съёмок в нём: он был снят в 1968 году. Недавно он был восстановлен. На протяжении нескольких лет вы объездили с ним так много стран. Каково это – знать, что этот фильм ваш? Его сейчас показывают во многих странах. Его будут показывать по всему миру весь год Шекспира, в рамках фестиваля Shakespeare Lives. И вот мы сейчас сидим на сцене прекрасным вечером четверга в Москве и разговариваем о нём. Что вы чувствуете?
ЛУ: Я чувствую, что мне выпала невероятная честь участвовать в чём-то, что, будучи сделанным так давно, продолжает волновать людей и интересовать СМИ. Я думаю, что люди, занимавшиеся восстановлением фильма, очень постарались, и я благодарен им за это. (Пауза) Друзья, я думаю, мы уже заканчиваем, поэтому вот что я хотел вам сказать от себя и своей жены: «Я люблю Россию» (по-русски) и я так счастлив быть здесь. Спасибо.
ИХС: Леонард Уайтинг!
Мы вернёмся с фильмом через 15 минут. Спасибо!
Перевод Екатерины Смирновой специально для www.romeo-juliet-club.ru
