Музей Любви - Museum of Love 

Room of "Two Lilies in Love" - a stylized Indian legend

Сказка, написанная белым стихом и стилизованная под индийскую легенду.

"Не сдержать чувств светлых и печальных -

Так хочу поведать эту сказку,

Чтобы каждый, белый стих читая,

Видел в нём индийскую легенду

О любви, столь трепетной и нежной,

Что сильней проклятия и смерти..."

Много лет назад Ланки владыка

С махараджей грозного Бомбея

Войны вёл, и кровь на поле брани

Всё лилась без меры и предела,

Приговором древнее проклятье

Для потомков двух родов гласило:

"Если принц Бомбея вдруг полюбит

Дочь Ланки, прекрасную царевну,

И дерзнёт любимую взять в жёны,

То супругов юных первой ночью

Гибель неминучая настигнет,

Смертным станет брачное им ложе."

Но столетий много пролетело,

Сладкими и жгучими сетями

Кама сердце принца из Бомбея

уловил, и в них увлёк царевну,

Дочь правителя Ланки великой

С луноликим сыном Индостана,

И обиды прежние не помнил

Махараджа грозного Бомбея,

Царь Ланки с почётом в синем море

Встретил корабли из Индостана.

Но когда ланкийская царевна

К милому держала путь по морю,

С корабля она вдруг увидала

Дивный остров красоты чудесной.

Тотчас на берег сошла невеста,

Возжелав цветов набрать в корзину

И покои брачные украсить.

За любовь судьба прекрасной деве

Гибель от змеи давно сулила,

Но хранил влюблённую царевну

От Нагайны амулет волшебный,

И змея в корзину проскользнула.

Снится принцу и царевне юной

Перед свадьбой сон печально-сладкий:

Две цветущих лилии невинных

Влюблены и тянутся друг к другу,

К ним крадётся медленно Нагайна

И цветы прелестные срывает.

Яд смертельный проникает в стебли,

Прежде, чем увянуть, всё ж успели

Меж собой они переплестися.

Вещий сон обоим был, и вскоре

Наступил день свадьбы долгожданный,

А за ним - священный вечер брачный,

Звёздочки на небе загорелись,

Погрузился замок в мглу ночную,

Тихо за окном поют цикады,

Шум прибоя слышен в отдаленье,

И в покои брачные неспешно

Вводит юный принц свою царевну,

Их сердца трепещут в ожиданье

Ласк заветных, сладостных и нежных,

А любовь взывает к единенью

В беззащитной наготе на ложе,

Где под лепестками роз пурпурных

Покрывало шёлка голубого.

Царский аромат иланг-иланга,

Пряный дым корицы и сандала

Спальню новобрачных заполняли

Полумраком чувственным и томным.

Отражая блеск свечей полночных,

Самоцветы брачного алькова -

Яшма, сердолик, нефрит целебный

В темноте загадочно мерцали,

Ярче солнца пламя нежной страсти

Озарило ласки первой ночи,

Принц прекрасный с юною царевной

Счастьем и любовью пламенели.

Средь цветов душистых затаившись,

Выползла коварная Нагайна,

Над четой супругов венценосных

Древнее заклятье исполняя,

К лотосным стопам приникла жалом,

Смерти поцелуй запечатлела,

И тотчас воскликнула невеста:

"Обними меня скорей, любимый!

Гибель близко - яд в крови змеиный,

Но любовь и смерти не подвластна:

Неразлучны будем мы навеки!"

Вновь пылает пламя юной страсти -

На земле погаснув, вспыхнет в небе,

Два цветка рука Судьбы сорвала,

И во всей красе они раскрылись.

Стали ласки лебединой песней,

Но слились в объятиях супруги,

Сомкнуты уста в лобзанье страстном,

И признаний в вечном единенье

Умолкают сладостные звуки.

Поутру две лилии прелестных,

Стеблями друг друга обвивая,

Вместо нежных тел супругов юных

Увядали тихо и печально,

Их любовь и смерть - на брачном ложе...

 Пояснения к индийской легенде

Кама - бог любви в индийской мифологии, остров Ланка упоминается в поэме "Рамаяна", к тому же Бомбей на самом деле был весьма могучим княжеством, его махараджи - искусные адмиралы - не раз наносили поражения португальским колонизаторам. Кама в моём случае не пользуется луком и стрелами, как Эрот или Амур - я сделал всё, чтобы придать легенде чисто восточный колорит.

Нагайна - змея.

Сама идея про "Ромео и Джульетту Древней Индии" сложилась так.

В мифах есть немало сюжетов, когда возлюбленная (Греция - Эсак и нимфа Гесперия), невеста (Индия - Руру и юная Прамадвара перед свадьбой), молодая жена (Орфей и Эвридика) погибает от укуса затаившейся в траве змеи. Наступление смерти от укуса змеи во всех перечисленных мифах очень быстрое, без мучений и подобно наступлению сна. Между тем, индийский миф заканчивается более оптимистично, чем легенда об Орфее и Эвридике. Боги дают Руру возможность оживить возлюбленную, отдав ей половину своей жизни, и Руру счастливо проводит с Прамадварой оставшуюся жизнь. Но во всех трёх случаях укус змеи разлучает влюблённых. С другой стороны, по египетскому поверью, укус змеи давал бессмертие, именно поэтому Клеопатра именно так покончила с собой.

Другой тип сюжетов - про совместную гибель влюблённых. Ромео и Джульетта погибли всё же не одновременно, покончили с собой. Мотивы свадьбы и смерти в античной мифологии, особенно в восточных сюжетах, часто перекликаются, в художественной литературе встречаются в одном сюжете Любовь и Смерть, Эрос и Танатос. Смерть в объятиях на брачном ложе - по-особому романтичный сюжет. Возможно, потому, что страсть является также переходом в иное измерение - вспомним, что французы называют "маленькой смертью". Мотив катарсиса, "лебединой песни", когда смерть превращается в брачный праздник. Можно вспомнить чувственные произведения немецких поэтов "Hymnen an die Nacht" - "Гимны к ночи" Новалиса и "Schwanenlied" - "Лебединую песню" Клеменса Брентано. Ещё одно сходство в образах свадьбы и смерти: погребальная процессия с факелами провожает умершего на ложе и оставляет во тьме. Точно так же невесту приводит на брачное ложе свадебная процессия. Жених и невеста "умирают" вместе на брачном ложе, но начинают новую жизнь. Для русского фольклора мотив смерти также характерен в контексте замужества: девушка, выходя замуж, умирает для прошлой жизни в родительском доме (плачи-похороны во время свадьбы). В романе Эжена Сю "Агасфер" описывается подобным образом конец индийского принца Джальмы и Адриенны. Но герои Эжена Сю для меня не настолько привлекательны, так как Джальма успел осквернить себя двойным убийством, что побудило сначала его принять яд, а потом возлюблённая принца Адриенна разделила его участь. Это всё же самоубийство. В моей легенде героям лучше погибнуть вместе, юными и прекрасными, чем жить в разлуке. 

"Царский аромат иланг-иланга" - иланг-иланг действительно у индусов считается сильнейшим афродизиаком, "царём ароматов".

Лилии как цветы также вписываются в индийскую символику - в каждой культуре свой "язык цветов".

"К лотосным стопам приникла жалом". Вообще-то, змея подкралась во время ласк и ужалила влюблённых в ступни - это вполне естественно, но нужно было написать красиво. Почему - потому, что "лотосные стопы" - выражение, которое можно встретить у индийских авторов. Стопы считаются в индийской культуре наиболее загрязнённой частью тела, поэтому их сравнение с лепестками лотоса означает особую чистоту жениха и невесты.

"Два цветка рука Судьбы сорвала" - ни в коем случае нельзя было упоминать косу Смерти. Смерть в образе скелета с косой - мифический образ из околохристианской культуры, для Востока он не характерен. Смерть с богословской точки зрения - не ангел, не личность и не падший ангел, так как не вписывается в понятие девяти ангельских чинов. Мытарства Блаженной Феодоры - апокриф, где он присутствует, но как личность, смерть для христиан не существует - Бог "не сотворил смерти" (см. Книгу Премудрости Соломона, 1:13). Нет образа Смерти в выверенных житиях святых, там есть лишь отделение души от тела. Из немецкой поэзии вспоминаю грустное стихотворение Клеменса Брентано "Когда выходит Смерть косить" - "Es ist ein Schnitter, der heißt Tod".

В индийском фильме "Легенда о любви", когда про влюблённых, утонувших в бурном потоке, было сказано "два юных цветка". Отсюда и позаимствовал выражение. Хотя... ноги - стебли, змея - жалит в ступни, Смерть - срезает стебли цветов косой... Тоже похожий образ.

В легенде все ощущения после укуса обостряются. Зная, что остались последние мгновения, жених и невеста продолжают ласки, стремясь и на Земле как можно дольше пробыть вне времени и пространства, в мире нежности и страсти, пока бьются их юные сердца. Когда прекрасные тела навсегда застывают в объятиях, они превращаются в лилии.

В статье С. С. Аверинцева о поэзии Клеменса Брентано есть такие слова (я добавил дословные переводы немецких строк):

"...у Брентано каждый раз ощутима надежда на последний катарсис "лебединой песни", долженствующий превратить страдание - в радость, и смерть - в брачный праздник:

Alle Leiden sind Freuden, alle Schmerzen scherzen,

Und das ganze Leben singt aus meinem Herzen:

Süßer Tod, süßer Tod

Zwischen dem Morgen- und Abendrot!

"Все страдания - радость, все боли - ласки,

И вся жизнь поёт из моего сердца:

Сладостная смерть, сладостная смерть

Между утренней и вечерней зарёй!"

Это очень глубокий, хотя и духовно опасный мотив, с которым по дерзновенности могут сравниться разве что строки из "Гимнов к ночи" Новалиса:

"Я перехожу в иной мир

и каждая боль

однажды превратится

в силу вожделения"

Hinüber wall ich,

Und jede Pein

Wird einst ein Stachel

Der Wollust sein."

Поэтому всё очень символично.

Всё же думаю, почему Аверинцев говорит о духовной опасности этого мотива. Автор критики - православный философ, но в советское время, когда он писал статью, нельзя было в открытую говорить об этом. Видимо, опасность заключается в буквальном понимании этой идеи, в уходе от христианского настроя на переход в Вечность. Хулить материю нельзя - это хула на творение Божие, и в браке даже момент телесного соединения супругов уподобляется единению Христа и Церкви, за связанные с этим радости можно благодарить Господа: "вся добро зело". Конечно, нужно помнить, что именно в браке, в заботе друг о друге, в рождении и воспитании детей можно настоящую любовь взрастить. Здесь настоящий труд, духовная жизнь, а не сказочно-недостижимое мгновение совместной смерти.

Христианскому мировоззрению легенда о Нале и Дамаянти - эпизод из "Махабхараты" - значительно ближе, нежели идея совместной смерти. Здесь за безрассудство царь Наль теряет царство и свою возлюбленную Дамаянти, а для того, чтобы воссоединиться с ней снова, необходимы многие труды. Когда влюблённые снова вместе, они уже по-другому ценят своё счастье, которого недавно были лишены в разлуке.

Если воспринимать идеи любви и смерти как украшение реальной жизни, вряд ли они окажутся духовно опасными. Несомненно, увядающие белые лилии на брачном ложе выглядят гораздо более романтично, нежели мёртвые тела, а для Индии это отчасти передаёт идею реинкарнации. 

Конечно, любовь - не для смерти, а для жизни, в том числе - для зарождения новой жизни, но романтические сказки украшают жизнь.

Андрей Шабельников

Выражаем благодарность автору, подготовившему этот материал

специально для нашего "Музея Любви" на www.romeo-juliet-club.ru

Текст легенды "Влюблённые Лилии" опубликован в литературном Интернет-журнале "Пролог"

 автор проекта Музей Любви - Ольга Николаева / Olga Nikolaeva - the author of this Love Museum site 

 Использование материалов сайта www.romeo-juliet-club.ru возможно только 

 с разрешения автора , официального представителя Клуба Джульетты в России. 

вход в Музей - Museum entrance            Ромео и Джульетта - Romeo&Juliet

 Обращение к пользователям: